Невеста смерти
Шрифт:
Несмотря на поздний час, управляющий выбежал ее встречать, едва она остановила коня у парадной лестницы. Пожилой мужчина, поднятый среди ночи своей беспокойной хозяйкой, в едва накинутой эксомиде и простом шерстяном плаще, но босой, сначала едва не уронил челюсть на лестницу, когда увидел уже знакомого ему седоволосого гиганта, но с перевязанным торсом, а рядом свою хозяйку с разорванной столе, обнажающей ноги до бедер, и в ясно заметной под ней кольчуге. Но тут же вспомнил, сколько она ему платит — и сделал вид, будто ничего удивительного не произошло.
— Несравненный
— Благодарю. Чтобы я без тебя делала, — Гайя и правда была благодарна этому человеку, великолепно справляющемуся со своей работой и не задающему много вопросов, к тому же она не особенно опасалась ни его, ни подчиненных ему домашних рабов. Все они были проверены и наняты лично Друзом, потому что принадлежащих ее семье уже не осталось, их забрали с собой родственники, как и многие ценные вещи из дома. Не посмели только тронуть коллекцию оружия и библиотеку ее отца — вовремя сообразили, что тогда гнев Гайи будет страшен, а о драгоценной посуде и греческих статуях она вряд ли и вспомнит.
Кэм спрыгнул с коня в этот раз уже не так лихо, как у дома Марциала, и даже слегка покачнулся. Гайя подставила плечо:
— Идем. Помогу тебе обмыться и обработаю рану как следует. Там внутри тоже надо все промыть.
— Может, я сам? — возразил неуверенно Кэм, чувствуя, что ошалел от одной ее близости во время поездки, и это при том, что спина девушки, которую он прижимал к своей груди, была затянута кольчугой. А мысль о мытье, о ее руках, которые будут скользить по его телу, действительно заставила его потерять равновесие на мгновение.
— Гайя, милая моя, — прошептал он в ее ушко, так и украшенное длинной серьгой с красным камнем и обрамленное выпавшими из пучка на затылке несколькими непослушными локонами. — Помыться в ванне я и правда не откажусь, но после перевязки сразу уеду. В лагере дел полно, помогу префекту с допросами.
— Никуда ты до утра не поедешь. Выспишься сначала.
— Если я останусь, то уже не смогу остановиться…
Она пропустила его слова мимо ушей, думая о том, как все сделать побыстрее и получше, чтобы дать ему возможность отдохнуть.
Они зашли в ванную, где уже наполнили теплой водой небольшую ванну, а не ту, где они резвились все вместе — ради экономии времени. Гайя сбросила раздражающие ее рваные и грязные тряпки, в которые превратился ее праздничный наряд, и брезгливо отпихнула их ногой в сторону. Сняла кольчугу, бережно положила на столик, с тем, чтобы утром заняться ею и почистить, потому что она так взмокла от жары и драки, что мелкие затейливо переплетенные кольца металла были влажными даже сверху, не говоря уж о нижнем хитоне, поддетом под кольчугу. Гайя сбросила и его. В конце концов, обнаженной Кэм ее видел неоднократно, и лучше драконы, чем потная тряпка.
Мужчина медлил раздеться, обессилено присев на широкую мраморную скамью и гладя на нее сквозь полуприкрытые длинные ресницы. Гайя подошла к нему и стала расстегивать пояс:
— Приподнимись, я сниму штаны с тебя, они все заскорузли от засохшей крови, — и присела на колени, развязывая ремешки, стягивающие странного
— Гайя, — дернулся он. — Я сам.
— Вот уж не надо. Чего ты испугался? Что я ног не видела?! У меня тоже не плавники.
— Странно, — полусерьезно возразил Кэм. — Когда ты плаваешь, то мне иной раз кажется, что у тебя и плавники, и жабры есть.
— И чешуя?!
— Нет. Чешуи нет, — и он не удержался, провел рукой по ее обнаженному плечу, сотрясаясь от мелкой дрожи.
— Тебе холодно? — всполошилась Гайя. — Давай-ка в ванну. Не ложись, чтобы рану не мочить, присядь на колени и я тебя обмою.
Кэм опустился в теплую воду и закрыл глаза, положив одну руку на бортик, чтобы не рухнуть от нахлынувших чувств. Ее руки скользили по его телу, проворно и уверенно забираясь в самые укромные уголки — и он поразился той целомудренности, с которой она это делала. Окажись он сейчас в руках милосердных и непорочных весталок — и они точно также обмыли бы раненного воина, без тени намека на ласку или заигрывание, но очень бережно.
— Гайя, — прошептал он снова, наслаждаясь каждым ее прикосновением и все больше теряя присутствие силы воли.
Даже боль в ране отступила куда-то — только ее теплые нежные руки. Ненадолго ему показалось, что он проваливается в пропасть, наполненную сладкой темнотой, и назад вернул ее встревоженный голос:
— Что с тобой? Кэмиллус, держись, не теряй сознание.
Гайя с тревогой вглядывалась в глаза мужчины, которые он с трудом разлепил, и ей показалось, что в них светится то же самое выражение, что и у Лонгина перед смертью — бесконечная тоска и любовь уже без всякой надежды. Она испугалась — неужели и он уйдет к Харону сегодня у нее на руках. Гайя поняла, что смириться с потерей Кэма не сможет, что он ей необыкновенно дорог, что она, наверное, даже любит его. Но вслух этого не сказала:
— Никуда ты не пойдешь. Даже не собирайся. Остаешься у меня.
— Хорошо, но тогда с тобой и в твоей постели.
— Что ты говоришь? У меня тут места много.
— Нет, — с упрямством пьяного возразил он. — Если останусь, то только с тобой рядом…
— Хорошо, — согласилась она, понимая, что он начал бредить.
— И пойми, Гайя, любимая моя… Если я останусь, то не смогу уже совладать с собой… Я же предупреждал.
— Помню, — кивнула она, закусив нижнюю губу о напряжения и помогая ему вылезти из воды.
Гайя взяла свежую простыню из целой стопки, заботливо оставленной безмолвно исчезнувшими рабынями, которые даже среди ночи не отказали себе в невинном удовольствии пострелять глазами по великолепной фигуре гостя, но были остановлены одним лишь мимолетным взглядом хозяйки.
— Посиди, обсохни, я мигом.
— Не торопись, моя красавица… Я полюбуюсь на это великолепное зрелище, — прошептал Кэм, снова проводя рукой по ее обнаженному, в одном сублигакулюме телу.
Гайя с сожалением глянула на перемешанную с его кровью теплую воду и прыгнула в холодный бассейн, с наслаждением смывая пот и усталость. Она нырнула несколько раз, чувствуя, как проходит сразу головная боль.