Невеста темного принца
Шрифт:
Нет, даже не на меня, а в меня. Внутрь. В самую суть, проникая до дна.
Как такое возможно? Мы ведь не только во сне, но и в разном времени и пространстве!
Я замерла, перепуганно таращась на немигающее лицо. Одними губами мужчина прошептал:
– Я вернусь за тобой, любовь моя.
Психопат!
Чертов, чертов, чертов маньяк!
– Ани! Сеньорита… Очнись!
Мое тело содрогалось. Точнее, его активно содрогали –
– Тихо, тихо… ты чего? Никто не пройдет, ты в безопасности. Иди-ка сюда… – я подлетела вверх и сильнее вцепилась в ткань белой рубашки.
Непохоже, что Дорохову было тяжело – он шел стремительной, пружинящей походной, унося нас все дальше от пятой теплицы. Голос не слушался, в горле скопились слезы.
Андрей…
Перед тем, как вынырнуть из лилового тумана и вернуться в серую, пусть и снова солнечную реальность, я видела.
Я видела все.
И как Карпов взял жезл из дрожащей руки Джины, старательно отводившей от него глаза. И как он покорно склонил голову. И как спокойно посмотрел на Блэра… А в черных глазах зияла пустота. Ни страха, ни сомнений, ни скорби.
А потом пошел следом за Августусом, ни разу не обернувшись.
18.3
***
Оцепенение расползлось по телу. Сковало холодом каждую мышцу, хотя в Академии было тепло. Руки и ноги не слушались, язык не ворочался, внутри лениво царствовала апатия. Словно в меня залили литра три анестезирующего снадобья. Видимо, так ощущается дыра в резерве размером со вселенную. Или…
...Или так ощущается невосполнимая потеря.
Я не злилась. Не кричала, не гневалась, не отрицала очевидное, не вступала в торги с собственной памятью, не скатывалась в депрессию и уж точно не собиралась смиряться.
Мари латала невидимую рану на животе, а я смотрела в потолок. Считала выключенные лампы – одна, вторая, третья… Всего шесть, над каждой койкой. Никогда раньше их не замечала.
– Ты видела Андрея? – Мари блеклым голосом произнесла его имя, и я поморщилась.
Мне очень не хотелось о нем говорить. Ведь пока это не произнесено вслух, можно сделать вид, что ничего не случилось. Что он сейчас войдет в эту дверь, и окажется, что мне просто приснился дурной, глупый сон.
Видимо, я все-таки отрицала. Прятала голову в песок, как трусливый страус.
Ну почему, почему не вырвалась из тисков Дорохова и не побежала за Карповым в лес? Может, тогда мне удалось бы выменять его свободу у эльфоподобного гада. На что угодно! На венец, на себя, на все воспоминания Авроры разом, даже самые непотребные…
– Ани?.. – поторопила с ответом наставница, не оставив мне выбора.
– Блэр его забрал. Он… он… – я зажмурилась, ожидая новый приток слез, но их почему-то не случилось.
– Забрал? Андрей бы не дался…
– Я не знаю… Не знаю! – я мотала головой, катаясь затылком по
– Он сам пошел, – хрипло выдал Роджер, и я повернулась на его голос. И с удивлением обнаружила, что в больничном битком народу.
Тут был и Елисей, и Марта, и Ромул, и мой крестный. И неизвестно как оказавшаяся в Академии Джулия, нервно державшаяся за локоть Артура. А еще на соседней кушетке сидела, свесив ноги, Дженни. Я судорожно выдохнула: значит, она смогла выбраться из тумана раньше меня.
– Блэр подчинил князя. Полностью, – резанул по живому призрак.
– Он должен был пойти добровольно! Должен был… – шептала, невидящими глазами озираясь вокруг. – Но он такой упрямый!
Крестный придержал осевшую Джулию за талию и встретился со мной светлыми глазами. Я никак не могла распознать эмоции, плескавшиеся в них. Он сожалел хоть немного? Или, напротив, радовался, что одной проблемой меньше? И никто не будет претендовать на его драгоценную крестницу? На чертово сокровище, от которого столько проблем!
– Тебе следовало меня убить, едва случился всплеск, – прошипела, с ненавистью глядя на Артура. – И всего бы этого не случилось! Присс не торчала бы в зеркале, Ихти бы не угасал без люмьеров! Пит, совсем еще мальчишка, не лежал бы лицом в траве! Фридрих Кесслер жил бы степенной жизнью в своей австрийской деревеньке и смотрел бы на огромные звезды! Элайза Рид собиралась бы замуж за Эрика из Лондона! – орала я, впечатывая каждое слово в стену за крестным. – Белинда Боулз продолжала бы тренировать учеников, а Лукреция Кавендиш – поливать свои фикусы. Киван, Лукас, Джелла, Кристиан… Все они нашли бы себе иную цель и, возможно, были бы живы. А Андрей… Он не шел бы сейчас с пустыми глазами за Августусом Блэром. Он женился бы на драной Тамаре, подарил бы Ангелике сероглазых наследников и, может, в конце концов, научился бы быть счастливым. Я лишняя! Меня тут быть не должно… Одна жизнь… Всего одна!
Я громко всхлипнула, в истерике заломив руки, и упала на подушку. Уставилась на чертовы лампы, кусая соленые губы. Неужели это все из-за меня? Из-за одной меня?
– Мари… Пора, я думаю, – спокойно обратился к наставнице Артур. С таким участием в голосе, что ярость поднялась к самому горлу.
Незаметный жест – и лампы на потолке задвоились. Теперь их было никак не меньше двенадцати. А между них стадо крошечных розовых единорогов танцевало бодрый, катастрофически неуместный в нынешней ситуации канкан…
***
Теплые пальцы слегка поглаживали голову, перебирая спутавшиеся пряди. Они вырвали меня из кошмара и погрузили в сладкое забытье. Если не открывать глаз, можно было представить, что они принадлежат Карпову.
Я прекрасно знала, что это совсем чужая рука. Незнакомая. Но так хотелось на миг поверить в чудо.
– Простите, я позволил себе лишнее, мисс Дэлориан. Но вы метались во сне, плакали и… – неуверенно пробормотал Осворт, убирая ладонь. Сразу стало холодно и одиноко.