Невеста

Демина Карина

…еще минутку постоит.

…или две.

Присядет вот… сидя всяко легче.

И кресло так удобно стоит, у окна. Скинув подушки на пол, Тора забралась в кресло с ногами. Она просто посмотрит…

…О свадьбе Торы «Светская хроника» упомянула. Кто-то прислал цветы, а еще – открытки и поздравления, впрочем, тогда Торе было как раз не до поздравлений. А сейчас вдруг стало грустно.

Мама о своей свадьбе часто рассказывала.

О том, что отец долго добивался согласия у райгрэ, а добившись, боялся, что

тот в последний миг передумает. И, ведомый страхом, купил специальное разрешение, позволявшее пожениться сразу.

Он подарил маме то самое ожерелье, которое осталось у Торы.

Мама его любила.

И отца тоже, даже когда им случалось ссориться, все равно любила. А он – ее, и мириться первым приходил. Садился у ее ног и сидел, разбирал нити в ее корзинке для рукоделия. Мама же ворчала, что без помощи обойдется…

Тогда Тора не задумывалась, каким будет ее собственный супруг: мама говорила, что еще успеется, что некуда спешить. А свадьбы куклам все девочки устраивают.

И Тора улыбнулась, вспомнив, как рисовала на фарфоровой руке завитки обручального браслета, а изысканное платье выкрасила малиновым вареньем, чтобы как настоящее. Его так и не удалось отстирать…

Ее подвенечным нарядом стал чей-то плащ, залитый кровью Виттара.

И уже король вывел узор из живого железа, сплетая жилы.

Чем не игра?..

Странные мысли, беспокойные.

И словно шепчет кто-то, что этой игрой не стоит увлекаться, что Торхилд оказалась в этой комнате вовсе не случайно. Прежде тошноты она не испытывала. И сонливости такой. Да и вовсе была здорова.

А вдруг именно сегодня…

И Виттар еще так уговаривал остаться в постели.

Что-то должно было произойти.

Или уже произошло? И ответ очевиден: он стыдится своей жены.

– Нет, – сказала Тора вслух, желая заглушить мерзкий шепот. – Он очень добр ко мне.

Потому что Тора беременна. И он вовсе не желает причинить вред ребенку. А когда тот появится на свет…

– Тебя нет. Не существует. И все – ложь…

Но разве ложь, что Тора сейчас одна и в доме? Заперта? Это ведь легко проверить. И Тора, встав, решительно подошла к двери. Та была открыта, только за порогом стояли двое гвардейцев.

– Леди, вам что-то нужно?

Под их взглядами становится неуютно, и девушка отступает. Ей нужно понять, что происходит.

– Вам дурно? Позвать врача?

– Н-нет.

– Послать за горничной?

– Нет… я просто… извините.

– Леди, вам лучше вернуться в постель, – мягко говорят ей.

И Тора возвращается. Не в постель – к креслу.

Выходит, ее действительно заперли. Гостей множество. И про свадьбу Виттара они слышали. И про то, что была она вынужденной: на таких, как Торхилд, женятся исключительно по крайней необходимости. Но жену вовсе не обязательно показывать людям.

Лучше бы он правду сказал, было бы

не так обидно.

Тора зажмурилась, унимая слезы. Ноготки бессильно царапнули по живому железу, не причиняя вреда. Этот рисунок в отличие от чернильного стереть не получится.

Ничего. Торхилд справится.

Как-нибудь.

Она ведь справлялась раньше, и на этот раз выйдет… Из чувства противоречия Тора перебралась на подоконник. Мир за стеклом был полон солнца и цветов. Она видела и аллею, украшенную арками, и беседку, и гостей, которых и вправду много собралось.

Далекие. Маленькие.

Не люди – игрушки.

И куколка-невеста в алом наряде… ее с трудом получается разглядеть, хотя Тора приникла к самому стеклу. Самой смешно стало от такого любопытства.

Вот только стекло почему-то вибрирует, мелко и часто.

Девушка отстранилась и, прижав к гладкой поверхности пальцы, закрыла глаза. Нет, ей не показалось.

Дрожь усиливалась.

И этот звук… тонкий… раздражающий. На грани слышимости. Он нарастал, вытесняя прочие звуки. Когда по окну с хрустом поползла трещина, Тора спрыгнула на пол.

Она отступала, не спуская взгляда с этой трещины, что, ветвясь, делила прозрачное полотно на части. Тора пятилась, пятилась… коснулась ручки как раз в тот миг, когда стекло с громким хлопком лопнуло.

Глаза закрыть девушка успела.

– Что про… – Дверь распахнулась, и Тору подхватили.

Подняли.

Передали кому-то.

– Леди, держитесь крепче…

Она не могла отнять рук от лица. Между пальцами текло.

– …ничего не бойтесь… портал…

– …контур нестабилен…

– …пробивай…

– …контур нестабилен! Закрываем… покинуть зону…

Грохот оглушал. Тора слышала знакомые хлопки, треск, скрежет. И когда все же решилась открыть глаза, то увидела черный мундир охранника. И еще колонну, которая медленно рассыпалась на куски. Она вдруг поняла, что сам дом, старый надежный дом, рушится.

Охрана выбила двери. В лицо пахнуло жаром.

В воздухе кружились искры.

А Тора вспомнила, где слышала прежде этот утробный рокот, что доносился из-под земли: в Каменном логе. Так звучали молодые жилы, прорываясь к поверхности.

– Жила…

Кто-то закричал.

И, кажется, еще заплакал. Возможно, что сама земля – ей было так жарко. И цветы сгорали, превращаясь в пепел. Тора хотела вырваться, но ее не отпустили.

С протяжным стоном сползала крыша, и стена осела на ребрах колонн. Сыпались камни, подымая тучи не то еще пыли, не то уже пепла. Жила же рвалась на свободу.

– Отпустите… – Торе нужно было найти мужа.

Но ее не услышали. И не выпустили.

Гвардеец бежал, нес ее прочь, не понимая, что спастись все равно не выйдет. Если жила прорвется, то неважно, как далеко он убежит. А Тора должна увидеть Виттара.