Невидимое зло
Шрифт:
24 августа
Господи, какой замечательный день! Нам не следовало этого делать, но я так рада, что это случилось. Я хочу рассказать всему миру, как я счастлива, пусть даже всего на несколько часов. Но рассказать я не могу, поэтому просто напишу обо всем здесь.
Наверное, из моих предыдущих записей теперь уже понятно, о ком идет речь. Это Бентон. С ним так хорошо быть вместе. Физически он молод и силен, и у него отличное тело. Мне нравятся крупные мужчины, у него все больше, чем у Нелса. Ой, не в том смысле, как выглядит на бумаге. Он выше, у
Но он умный, образованный, начитанный и — да! — черный. В этом есть нечто недозволенное, что меня особенно заводит: в этой стране черное является запретным плодом и так хочется показать этим нацистам, что белая светловолосая женщина может захотеть секса с чернокожим мужчиной, может наслаждаться им — это естественно, нормально и правильно. Я чувствую, что все правильно. Знаю, что это не так, но чувствую именно это!
За обедом мы оба — о Господи! — так нервничали. Я не касалась его, если не считать легкого поцелуя в щеку при встрече. Люди обернулись и уставились на нас. В смысле Бентон — очень высокий и отлично одевается, и я узнала одного из деловых партнеров Нелса. Хотя мы не говорили Нелсу, что встречаемся, но потом скажем ему, что вместе пообедали. Это будет естественно и не вызовет подозрений.
А потом… У нас было всего полтора часа на обед до его следующей встречи, и она уже приближалась, когда Бентон улыбнулся и сказал, что ему надо срочно позвонить. Он вернулся через минуту и сообщил, что неожиданно возникли осложнения с другой сделкой, над которой он работал, и ему придется подняться в номер, чтобы все уладить. А запланированную встречу в «Зейл ньюс» он вынужден отменить. Мы вышли из ресторана, он направился в номер, а я провела в туалете нескончаемые пять минут, прежде чем тоже поднялась на лифте.
Это была просто фантастика!
Я рассказала Бентону об операции «Дроммедарис» и взяла с него обещание ни с кем это не обсуждать — ни в «Блумфилд-Вайс», ни тем более с Корнелиусом. Я должна была поделиться этим хоть с кем-нибудь, а он единственный, кому я доверяю и кто точно никак не связан с «Лагербондом». Я не стала ему говорить о Молмане, но он видел, как я напугана.
Похоже, мои подозрения вполне обоснованны. И «Блумфилд-Вайс», и «Зейл ньюс» отчаянно пытаются найти средства для покупки «Гералд». Положение кажется безвыходным. Если сделка не состоится, «Зейл ньюс» обанкротится. Если цена окажется слишком высокой и ее придется заплатить, то банкротства все равно не миновать. На прошлой неделе Нелс объявил Бентону и его начальнику, что ему, возможно, удастся найти новый источник финансирования. Об этом источнике он говорил очень уклончиво, и Бентон заподозрил неладное. Хотя деньги, судя по всему, имели южноафриканское происхождение, Нелс заверил, что никаких проблем с валютным контролем не возникнет. Деньги есть деньги, и «Блумфилд-Вайс» не стал копать дальше.
По словам Бентона, Беатрис Пинар сопровождает Нелса повсюду. Сейчас она в Южной Африке. Но в объятиях Бентона меня это не особенно волнует. Мне даже становится не так за себя стыдно.
Я сказала ему, что должна обязательно с ним скоро увидеться. Завтра он летит в Йоханнесбург разбираться с какими-то бумагами «Зейл ньюс» и говорит, что может остаться на уик-энд. Нелс улетает сегодня вечером в Филадельфию, и все может получиться. Мы должны проявить максимальную осторожность. Я обещала найти какое-нибудь укромное место за городом. Пока не знаю где, но что-нибудь придумаю.
Мне все еще страшно
Господи, как же я жду выходных!
23 августа
Сегодня мы собирались на заседание правления по проекту в Гугулету. Мы с Либби потом пошли прогуляться в сады Кирстенбош. Я обожаю это место: оно расположено на полпути по восточному склону Столовой горы, и оттуда открывается потрясающий вид на Капские террасы, в том числе Гугулету. Все растения в садах являются местными, и здесь я черпаю идеи обустройства клумбы с фейнбос в «Хондехуке».
Мы обсудили, куда мне поехать с ним. Я сказала, что хотела бы показать ему настоящую дикую Африку. Я думала о Мала-Мала, но это место стало слишком популярным и людным. Либби предложила заповедник, который принадлежит ее старинной школьной подруге. Там очень тихо, уединенно и много львов. Мне очень нравится наблюдать за львами. Это место называется Купугани, что на зулусском языке означает «вырасти сам»: так в 1960-х годах называлась популярная инициатива по раздаче голодающим африканцам излишков молока, которое производилось на фермах белых. В то время это была настоящая антиправительственная акция. Хозяйка заповедника Филлис — вдова, она разделяет либеральные взгляды Либби. Либби не сомневается, что та не будет иметь ничего против смешанной в расовом отношении пары. Она даже уверена, что Филлис просто придет в восторг.
Мне эта идея понравилась. Либби пообещала позвонить своей подруге. Мне нужно придумать предлог. А нужно ли? Нелс летает по всему миру со своей любовницей, не спрашивая у меня разрешения. Так почему я должна спрашивать его? Я просто скажу, что мне надо уехать на пару дней, потому что хочу побыть одна.
Наверное, Молман успокоился на мой счет, удостоверившись, что я больше не задаю вопросов о «Лагербонде». После встречи с ним у школы Кэролайн прошло почти две недели, и я его ни разу не видела. Но разве можно быть до конца уверенной? Мне все еще страшно. Я решила написать письмо маме — на всякий случай, если со мной что-нибудь случится. Я знаю, что оно разобьет ей сердце, но я могу довериться только своим родителям, которые знают, как поступить правильно.
25
По дороге из Йовиля обратно в Сэндтон Кальдер то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Движение было плотным, а он не был специалистом по слежке, так что не мог быть уверен, что за ним никто не наблюдает. Подъехав к северному предместью, он обогнул жилой квартал белых, миновал несколько улочек и вернулся на главную улицу Сэндтона. Слежки не было.
После разрухи Йовиля богатство Сэндтона особенно бросалось в глаза. Белые оставили центр Йоханнесбурга и создали свою цитадель роскоши, столь милую сердцу богатых и недоступную для чужаков. Их поведение ничем не отличалось от того, как ведут себя богатые белые во всем мире. «Либби была права», — подумал Кальдер.
Он оставил машину на охраняемой подземной стоянке, поднялся на лифте до первого этажа и вошел в вестибюль гостиницы. Сидящий в кресле лицом к входу человек ждал его, нетерпеливо поглядывая на двери.
Корнелиус.
Кальдер быстро окинул взглядом вестибюль. Никого, если не считать нескольких служащих отеля. Он посмотрел назад — две женщины средних лет с чемоданами усаживались в такси.
— Я один, — сказал Корнелиус, вставая.
— Что вы здесь делаете?
— Я приехал встретиться с вами.