Невидимые знаки

Винтерс Пэппер

Присмотревшись повнимательнее, я надавила на распухшую плоть, чтобы убедиться, что заноза исчезла.

— Я ничего не вижу. Должно быть, всего лишь мелкая колючка.

— Мелкий засранец? — спросил он, улыбнувшись, изо всех сил стараясь казаться веселым (прим. пер.: Prick — укол, острие, игла, колючка. Также есть другое обозначение: засранец, придурок, член и т.д.).

После смерти Коннора прошло три месяца.

Три месяца — совсем малый срок.

Я тихо

засмеялась, стараясь соответствовать его усилиям.

— Ну, я бы не использовала слово «маленький», в отношении тебя... — Мои глаза переместились на его шорты. — Я бы назвала своего мужа очень хорошо одаренным придурком.

Его глаза потеплели.

— Никогда не устану слушать, как ты это говоришь.

— Что ты придурок?

— Нет. — Он хихикнул. — Муж.

— Муж?

— Да, жена. Никогда не переставай меня так называть.

Мое сердце дрогнуло.

— Не перестану.

Тяжесть сменилась напускной веселостью.

— Я серьезно, Эстель. Мы сегодня уезжаем. Кто знает, где мы окажемся сегодня вечером. Завтра... мы можем быть живы или мертвы.

Он обхватил ладонью мою щеку, притянув к себе для поцелуя.

— Но где бы мы ни были, обещай, что мы всегда будем женаты.

Я схватила его за запястье, и мы поцеловались сначала нежно, а затем яростно.

Когда мы прервали поцелуй, я поклялась:

— Всегда, Гэл. Ты всегда будешь моим, а я всегда буду твоей.

Мы погрузились в свои дела, наши мысли были заняты пугающей неизвестностью.

…

Несколько часов спустя, когда я принесла Гэллоуэю немного воды, его кожа пылала, а глаза застилала мутная пленка.

Мгновенно меня бросило в холодный пот.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Он взял воду в бутылке и выпил ее до дна.

— Я в порядке. Хватит суетиться.

— Я не суечусь.

— Нет, суетишься. Ты вертишься вокруг меня весь день. В чем дело, Эстель?

Он прав.

С тех пор как он повредил палец, я наблюдала за ним. Я не могла избавиться от паранойи — не после потери Коннора. Если Пиппа или Коко слишком надолго пропадали из поля моего зрения, я задыхалась и бросалась на их поиски.

С Гэллоуэм было то же самое.

Я ненавидела то, что так сильно любила их всех, но не имела возможности защитить.

— Я просто беспокоюсь.

— Что ж, беспокойся о путешествии, а не обо мне. — Гэллоуэй прошёл мимо, бросив весла у кромки воды. — Со мной все в порядке.

С ним не все в порядке.

Что-то не так.

Но что?

— Гэл... я... что-то не так.

Он нахмурился.

— Не начинай, Эстель. Ты знаешь, какой сегодня день. Мы больше не будем откладывать.

В прошлом он потакал моим инстинктивным капризам и прислушивался. Но

сегодня его резкость не позволила мне высказать страхи.

Да, он прав.

Я не должна усложнять сегодняшний день.

Я улыбнулась, сжала пустую бутылку из-под воды и запретила себе снова прикасаться к его горячему лбу.

Мне потребовались все силы, чтобы не приблизиться к нему и не заставить его сесть, чтобы я могла позаботиться о нем — убедиться, что с ним все в порядке. Вместо этого я отвернулась и направилась к Пиппе и Коко, чтобы собрать оставшиеся вещи.

Если через час он все еще будет горячим, я не стану молчать.

Только в этом не было необходимости.

Прошел час, он отложил топор и скрылся в доме.

Обменявшись обеспокоенным взглядом с Пиппой, я последовала за ним.

Я нашла его лежащим на нашей кровати, набитой листьями, прикрывшим глаза предплечьем.

Мое сердце перевернулось, я встала на колени перед ним и коснулась его щеки.

Горячий.

Очень, очень горячий.

Склонившись над ним, поцеловала его губы с таким страхом и ужасом, что у меня перехватило дыхание.

— Гэл... что с тобой? Скажи мне. Пожалуйста, боже, скажи мне.

Он слегка застонал, когда я легла рядом с ним, изо всех сил стараясь скрыть свою дрожь.

— Перестань суетиться, женщина.

— Я не суечусь. Это уже не просто суета.

Прижавшись к его шее, я задыхалась от его ругани.

Он заболел.

У него жар.

У него лихорадка.

Что мне делать?

Как мне помочь ему?

Мы не можем уплыть.

Боже, не покидай меня, Гэл.

— Эстель, я слышу твои мысли. Они такие чертовски громкие. Я в порядке... правда.

Я судорожно вдохнула.

Сначала Коннор.

Теперь он.

Я не переживу, если он лжет.

Если он заболел.

Если он...

умрет.

— Что случилось? — Мой голос был тише шепота. — Скажи, как я могу тебе помочь.

Сузив глаза, он повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— У меня болит голова и немного подташнивает, вот и все. — Он сглотнул, его горло напряглось. — Возможно, это из-за рыбы, которую я съел на обед. Или у меня обезвоживание.

— Хочешь воды?

Его губы дрогнули.

— Ты так добра ко мне. Но нет, хочу вздремнуть в тени. Уверен, что как только головная боль пройдет, я буду в порядке.

Глядя в окно, я рассчитывала время нашего отплытия. Мы договорились отчалить ближе к вечеру в надежде, что у нас будет достаточно дневного света, чтобы приблизиться к другому острову, и будет достаточно темно, чтобы мы могли увидеть мигающие огни или отблеск смога от деревни. Не говоря уже о том, что грести в самое пекло было невыносимо.