Невидимый мистер Грин
Шрифт:
Бренда Латимер провела его в небольшую гостиную, где усталого вида толстяк в розовой рубашке сидел, приглаживая волосы на голове.
— Пап, это мистер Теккерей Фин.
— А?
— Частный сыщик.
Он поднялся, чтобы пожать руку.
— Здравствуйте, мистер Фин. Доротея звонила сегодня утром и сказала, что вы собираетесь навестить нас. Она сообщила мне ужасную новость о старом Стоуксе.
Пухлые щеки Леонарда Латимера были покрыты рубцами от старых прыщей, теперь почти невидимыми на расплывшемся лице. Прежде чем пожать Фину руку, он вытер собственную
Его дочь, наоборот, была хладнокровна и уравновешенна, внешним видом напоминая секретаршу: простая блуза и юбка с двумя оттенками делового синего; никаких украшений; легкий макияж; светлые волосы — ни чувственно длинные, ни своенравно короткие; и, конечно, руку она протянула с ухоженными, покрытыми бесцветным лаком, ногтями.
Все трое были скованы неловкостью момента, пока Бренда не сказала:
— Господи, папа, ты какой-то совсем невежливый. Мистер Фин, пожалуйста, присаживайтесь.
Латимер, казалось, вышел из транса.
— Ох, простите... да, конечно, присаживайтесь. Женушка как раз сварила кофе, хотите?
— Спасибо. — Фин сел в миниатюрное кресло и увидел, что его колени уперлись в крошечный кофейный столик.
Бренда свернулась на одном конце дивана и открыла книгу. Ее отец устроился на другом и, казалось, снова впал в транс.
— Извините, что ворвался к вам вот так.
— Нет-нет, все в порядке. Мы просто... пили кофе.
Бренда взглянула поверх книги.
— Папа!
Фин прочистил горло.
— Первое, что я должен спросить, где вы были вчера вечером, мистер Латимер? Не обижайтесь, но я действительно уверен, что должен спросить всех, кто знал майора Стоукса.
— Страшное дело. Доротея сказала, что это убийство. —Латимер снова провел рукой по своим редеющим волосам. — Скажите, вы же не думаете, что это сделал я? Нет, однозначно нет. Вчера вечером я был... где же я был? В среду, значит? Я был...
— Папа, ты был в Гамбурге.
— Да, конечно. Совсем потерял счет времени. Мы с женушкой летали в Гамбург на вторник-среду, я имею в виду... и вернулись сегодня утром.
— Прекрасно. Следующее, что я хотел спросить...
Мистер Латимер не слушал. Начав говорить о Гамбурге, он, казалось, не мог остановиться.
— Ужасное место. Не мог сомкнуть глаз в их так называемом четырехзвездочном отеле. Одна из причин, почему я так устал сегодня — день у меня перепугался с ночью. Спать могу только в своей постели. К сожалению, придется много разъезжать, если я получу это повышение. Иногда я жалею, что не остался простым химиком-исследователем, с девяти до пяти. Староват я для такого рваного графика. И цены там на все — ужасные! Я был рад вернуться, скажу вам честно. Мы приземлились в Хитроу в половине шестого утра, но лучше бы нам было вернуться вчера вечером. Вернулся с радостью, хотя, нет, не так, если поразмыслить. Мы долго добирались до дома, но тогда наши проблемы только начинались. Как вы думаете, что мы обнаружили?
— Опять начинаешь? — вставила Бренда.
— Мы обнаружили, что дом взломан, а Бренда все это время спокойно спала в
Фин чуть не опрокинул кофейный столик.
— Взломан? Прошлой ночью?
— Она могла бы проспать воздушный налет, — продолжал Латимер, — если бы они все еще были, конечно. Но их нет, следовательно эту гипотезу можно не проверять.
— Что было украдено?
— Ничего. Нет, черт возьми, ничего. Кто бы это ни был, он вскрыл замок задней двери, проник сюда, прошелся по моему столу, ничего не нашел и оставил после себя полный беспорядок.
Фин оглядел комнату.
— Сейчас, кажется, все в прибрано.
— Конечно. Я не мог удержать женушку от уборки. Она сразу кинулась к Бренде, думая, что ее могли изнасиловать или убить, а потом сюда — и пошла. Даже шляпку не сняла. Я пытался остановить ее.
— В чем именно выражался беспорядок? Что-нибудь было разбито?
— Нет, но мебель была опрокинута, подушки разбросаны, пепельницы высыпаны, журналы разорваны и разбросаны тоже.
— Полицию вызывали?
— Сразу же. Я помнил о правиле «Ни к чему не прикасаться», но посчитал, что по домашнему телефону позвонить будет безопаснее. В любом случае я не чувствовал себя способным нестись рысью до киоска на углу, чтобы набрать пресловутый 999, понимаете?
Ну, к тому времени, когда приехали мальчики в синем, женушка почти все прибрала. Думаю, они и наполовину не поверили, что у нас было ограбление. Я показал им Желтые Страницы, разорванные на части и разбросанные по всем углам, да толку-то. Они заинтересовались только, когда увидели кухонную дверь и вот эту страницу. Она была пришпилена к двери ножом.
Он запустил руку в мусорное ведро и передал Фину страницу с ножевым проколом посередине. Страница была озаглавлена «Адвокаты». Глаза Фина автоматически начали искать фамилию «Портман», но список заканчивался на «Дс».
— Это что-нибудь для вас означает, мистер Латимер?
— Нет. Думаете, это как-то связано с... со Стоуксом?
— Возможно. Как вы думаете, что искал грабитель?
Латимер снова начал куда-то уплывать.
— Время от времени я держал у себя в столе некоторые корпоративные секретные документы, пробормотал он, Может, их, может... Я даже не знаю.
После минутной паузы, Фин спросил:
— В таком случае, можете ли вы рассказать мне что-нибудь о майоре Стоуксе? Когда в последний раз вы видели его?
— Дайте подумать... Сразу после того, как мы вступили в войну. Он восстановился по службе и появился на нашей последней встрече в форме. Мы все были рады его отъезду, рады, что отделались от него. Видите ли, он ни с кем не ладил. В клубе предполагалось интеллектуальное расследование убийств, но ему это занятие так и не далось. По сравнению с этим его вечные коды и шифры — детские игрушки. Еще шпионские романы. Кроме них он больше ничего не читал; на этой почве, если хотите знать мое мнение, он и свихнулся. Бывало, по полчаса от каждой беседы с ним у меня уходило только на то, чтобы понять, говорит он о реальных вещах или вымышленных. Наши встречи проходили в ресторане Альберто, и он вполне серьезно считал, что итальянские официанты — шпионы! Уверен, что он подозревал даже нас!