Невидимый муж
Шрифт:
– Первый… встречный?
Он снова приподнимается, упирается в моё лицо удивлённым взглядом. Молчит какое-то время… а потом откидывает голову и принимается хохотать.
Смотрю на него с удивлением.
Не поняла. У парня что, на почве всех событий нервы сдали?
А он ухахатывается с таким задорным мальчишечьим смехом, что у меня на душе почему-то теплеет.
– Нет… нет, ну ты даёшь… - выдавливает из себя в перерывах между взрывами хохота.
– Вот это удар по моему самолюбию! Первый встречный,
Ну чего он?..
Терпеливо пережидаю, пока отсмеётся.
А потом на всякий случай всё-таки уточняю:
– Вот. Теперь ты все мои причины знаешь. Скажи, ты… всё равно согласен на договор?
Он, помедлив, кивает.
Я выдыхаю с облегчением.
– Ну, тогда надо будет выполнять… как-нибудь потом!
– поспешно добавляю, увидев, как вспыхнули синие глаза.
А Бьёрн отвечает, окинув меня скептическим взглядом:
– Ты же вся сжимаешься подо мной и дрожишь, как заячий хвост! Ты как его вообще собралась выполнять?
Он проводит ладонью по моему плечу, как бы невзначай задевая край ткани и стягивая её вниз. Сердито дёргаю плечом и стряхиваю настырную руку. Поправляю рукав обратно. Заявляю решительно:
– Ничего! Я зажмурюсь и как-нибудь потерплю!
В ответ стены моей несчастной избушки сотрясает очередной взрыв хохота. Развалятся скоро такими темпами, наверняка.
– Да-а-а уж… сегодня точно не мой день… Ах-ха!.. Такого... двойного удара по моему несчастному самолюбию я уже не вынесу!..
Бьёрн перекатывается вместе со мной на бок, прижимает к себе спиной. Обеими руками, крепко-накрепко.
– Так, всё. Давай-ка спать! Устал, как собака. Вымотала ты мне всю душу сегодня… жёнушка. А я ещё не верил, когда старшие и опытные говорили, что стоит жениться, и про покой можно забыть навсегда!
Соплю обиженно.
Я, может, тоже много чего слышала про вредных мужей! Ведь я же молчу.
Он утыкается мне лицом в плечо, всё ещё подрагивая от смеха. Но постепенно его дыхание становится глубже и медленней.
А я… чувствую невыносимое смущение.
Никогда в жизни не спала с кем-то! Тем более, когда тебя используют вместо подушки. И вообще… жарко от него слишком. Я так вспотела, что скоро всё платье вымокнет.
Возмущённо завозилась.
– Ты это… иди тогда на другую постель, раз ничего у нас сегодня не планируется! Там ещё есть, в соседней комнате… на ней мой дедушка спал когда-то…
Он глухо стонет мне в плечо:
– Нет, она решила меня сегодня точно добить… дедушкина постель…
Подгребает к себе ещё ближе, натягивает на нас обоих одеяло, обнимает. Рукой придавливает меня сверху. Тяжело.
Я слабо пытаюсь пинаться.
– Ну, так хоть отодвинься подальше!
– Куда?! Тут стена уже. И вообще, должен же быть мне хоть какой-то прок от того, что я женился. Хоть поприжимаюсь… к чему-то мягкому. Раз уж
И он ещё плотнее ко мне прижался всем телом, заставляя вспыхивать и гореть. Хорошо хоть, в темноте было не видно.
Потому что лучина совсем догорела, и уютный полумрак в моей маленькой комнатке освещал только слабый свет луны.
– Всё, Фиолин! Давай-ка и правда спать. Завтра решу, что нам делать дальше. – Бьёрн уткнулся лицом мне в волосы и замолчал. Дыхание стало размеренным. Кажется… и правда, засыпает.
А мне вот совершенно не спится.
Лежу в темноте с колотящимся сердцем. И думаю о том, как же странно звучит это «нам».
Вспоминаю минувшее утро, вспоминаю своё отчаяние. И вот теперь день заканчивается тем, что я – больше не «я».
Теперь каким-то неведомым чудом появились «мы».
Ещё более странно смотрятся наши ладони рядом на моём животе.
Металл брачных браслетов соприкасается.
Надпись уже не видна. На запястьях наших снова – самый простой и бесцветный металл.
Но почему-то в тот момент эти старые потёртые браслеты кажутся мне самым прекрасным произведением искусства на свете.
Глава 9
Глава 9
Когда проснулась, я по привычке осталась на какое-то время лежать в постели с закрытыми глазами. Сквозь плотно сомкнутые веки пробивался тусклый дневной свет. Где-то хрипло проорал петух.
Ещё немножечко полежу, и можно представить, что утро ещё не наступило. И не маячит над моей головой, как топор над плахой, вечер – а с ним этот проклятый Праздник женихов… Господи, ещё один день в ужасе! Ещё один день оглядываться на каждом шагу, потому что…
Стоп.
Сто-о-оп!
Это же было вчера.
Организм прогонял остатки сна, память медленно возвращалась. Я рискнула открыть один глаз.
Тут же трусливо закрыла снова.
Слишком невозможна была картина, которая представилась моему, ещё слегка мутному после сна, взору.
Потому что вот эта здоровенная мужская лапа – с длинными пальцами, крупной кистью, перевитая мощными мышцами… и расслабленно лежащая у меня на постели прямо перед моим лицом… она же никаким образом не могла тут оказаться!
Тем более, что к лапе, наверняка, полагался и хозяин.
Я всё-таки приоткрыла осторожно глаза, на всякий случай не делая резких движений, и проследила взглядом за линиями руки.
Почему-то голой руки!
Кажется, память услужливо прятала от меня какие-то фрагменты прошедшего вечера. Неужели праздник прошёл настолько ужасно?! И я теперь чья-то рабыня… Но слишком сильно испугаться я не успела.