Невидимый муж
Шрифт:
Как я уткнулась ему в грудь и ревела в него, как в подушку.
Как он прислонил меня осторожно к стеночке в тени, там, где не было видно из окон, и обнимал, и гладил большой и тёплой ладонью по голове.
– Ну всё, всё! Прекрати. Всё позади уже. Тебя никто больше не тронет. Обещаю.
Глава 10
Глава 10
Наплакавшись как следует, я затихаю в его руках, только слабо вздрагиваю иногда.
Опомнившись, понимаю,
Да, я всё понимаю. Я же не совсем ещё из ума выжила.
Он те слова толпе говорил, потому что добрый. Хотел защитить. И всё равно… это было так приятно…
Подумалось вдруг – какой счастливой будет та девушка, которую он выберет когда-нибудь своей настоящей женой.
Больно сжалось сердце от этой мысли. Но я поклялась себе, что не стану об этом забывать. Может быть тогда… я не умру от боли, когда всё закончится.
Это не моё счастье. Я не имею на него права. Я его украла.
Когда-нибудь придётся вернуть.
Всхлипнув, я спросила тихо:
– А что… у вас правда есть такой обычай, чтоб пепел сыпать на порог?..
Бьёрн приподнял моё лицо, осторожно убрал с него пальцами пряди мокрых волос. Бросил на меня ироничный взгляд:
– По мне можно сказать, что мой народ состоит из умственно отсталых? Естественно, я его выдумал.
Я улыбнулась сквозь слёзы.
Он посмотрел на меня с мукой в глазах:
– Ну вот, так-то лучше, а то…
Я воскликнула, спешно отодвигаясь:
– Прости, прости! Совсем забыла, ты же не выносишь женских слёз! Значит, тебе очень сильно не повезло. Потому что, если ты не знал, в жены тебе досталась жуткая плакса!
Кое-как попыталась вытереть слёзы кулаками.
Бьёрн почему-то не отшутился, а продолжил смотреть на меня, не моргая. А потом вдруг спросил, странно серьёзным голосом:
– Фиолин. У тебя много вещей здесь? Своих, собственных?
Совсем сбитая с толку, я ответила, что нет. Кое-что из одежды только…
– Так и думал. Собирай! Мы уходим отсюда немедленно.
– Как это?.. – не поняла я. – Но…
Бьёрн перебил:
– Я спешу. И у меня нет времени торчать тут. Ни минуты больше не хочу оставаться в подобном месте, которое вызывает у меня глубочайшее отвращение. Я в эту клоаку вообще-то случайно забрёл, у меня дела. Так что я сейчас же уезжаю. – Он скользнул взглядом по моему лицу.
– Ты, как моя жена, разумеется, едешь со мной. Не беспокойся, я найду время и возможность выполнить свою часть сделки и по дороге.
Я вспыхнула и потупилась.
– А… как же мой дом? Хозяйство? Куры…
Он хмыкнул.
– Если я хоть что-то понимаю в жизни, то стоит нам уйти, как твои добросердечные соседи и курам быстро применение найдут, и хибару по бревнышку растащат. Так что не волнуйся, без присмотра ничего не останется.
Я совсем растерялась.
– Но… куда
Он посмотрел как-то странно.
– Разберёмся. Так, я не понял что-то! Ты со мной или нет?!
– С тобой! – я спохватилась. – Конечно, с тобой!
Стремглав несусь собирать вещи. Благо, там и собирать-то особо нечего. Старый зимний платок пригождается, начинаю кидать в него одежду, готовить узелок.
Бьёрн возвращается тоже в комнату и наблюдает довольно за моей суетой, пока я бегаю туда-сюда, хватаясь за голову, как бы чего не забыть.
Сам подхватывает с пола и неторопливо натягивает рубаху на голое тело.
Я искренне пытаюсь не пялиться. Получается с трудом. Взгляд то и дело соскальзывает не туда.
Сидя на полу возле сундука в углу, не удерживаюсь, и украдкой оглядываюсь через плечо. Любуюсь на широкую рельефную спину, по которой при каждом движении перекатываются литые мускулы. Хорошо, что он не лицом ко мне стоит и не видит. Не то со стыда провалилась бы.
Бьёрн обернулся, и я тут же сделала вид, что роюсь в сундуке. Щёки горели, как у преступника, застигнутого на месте преступления.
Он принялся ходить туда-сюда в ожидании, пока я закончу. Провёл пару раз пятерней по волосам, приглаживая. Вот как у мужчин так получается – два движения, и красавец?! Я стала мучительно припоминать, куда задевала гребень.
– Про завтрак у тебя спрашивать бесполезно, думаю. Вряд ли в твоём сарайчике есть чем поживиться. Припасов у наших любезных соседей так и не успел добыть, а теперь и спрашивать бесполезно, я думаю. Вряд ли они ко мне прониклись тёплыми чувствами после сегодняшнего, - усмехнулся муж. – Ну да ничего, какой-никакой запас на чёрный день у нас с Клыком есть, в крайнем случае отправлю его на охоту. А там видно будет. Главное, что я соеринтировался, где мы на карте. Твоя Долина чёртова на неё даже нанесена не была. Я теперь, правда, догадываюсь, почему.
Я направилась к подоконнику и стала собирать с него мелочи. О! И гребень нашёлся.
Бьёрн зачем-то притащился тоже к окну и встал рядом, опершись бедром. Меланхолично следил за тем, как я распутываю волосы и пытаюсь хоть как-то причесать их. Отыскал яблоки на подоконнике в углу, взял одно. Осмотрел скептически, вытер о рубашку и принялся увлечённо грызть.
Я кое-как сплела косу, хотя под пристальным взглядом получилось вкривь и вкось. Решила, что две, как положено замужней, не стану – очень уж мороки много, и очень уж смущает синий взгляд. А вот одну мне теперь вроде как по статусу можно. Стала сгребать с подоконника рассыпанные шпильки, крохотное латунное зеркальце, какие-то ленточки, ножницы, нитки с иглой…
Бьёрн проронил буднично:
– Забирай всё, что есть. Нам ещё долго вместе путешествовать. Ты же в курсе, что для того, чтобы ребенка сделать, одного раза может быть недостаточно?
Зеркальце из моих рук выпало и покатилось по подоконнику. Бьёрн его ловко поймал и сунул мне обратно в ладонь.
А сам вдруг развернулся, подошёл сзади и припёр меня к подоконнику, прижавшись всем телом. Ладони опустил на него по обе стороны от меня. Кажется, мышку снова поймали в мышеловку. Я вся сжалась и затаила дыхание. Сердце билось так, что по-моему, его было слышно.