Невидимый муж
Шрифт:
– М-м-м… жена. Ты прекратишь ёрзать? – проворчали над ухом. – Нарываешься ведь. У меня большой соблазн исправить неудачную брачную ночь удачным брачным утром.
Рука пришла в движение, повыше натянула на нас обоих моё тощенькое лоскутное одеяльце, а потом вдруг полезла обниматься. Обхватила крепко-накрепко стальным кольцом, прижала к чему-то горячему и большому… и тоже голому.
– Ты почему без одежды?! – вспыхнула я и попыталась отодвинуться.
Память услужливо подкидывала то один, то другой кусочек прошлого дня.
Что
И что он, оказывается, умудрился как-то вчера поместиться со мной на одной постели.
Ну, и ещё, что дёргаться и пытаться сбежать от него – дохлый номер. Впрочем, это можно было и не вспоминать, твердокаменная рука и так мне наглядно объяснила.
– Во-первых, не совсем без одежды, мне ещё жизнь дорога! – дыхнули горячо в ухо. Моё бедное сердечко забилось в панике, потому что и того, что я ощущала спиной и ниже, мне хватало, чтоб прочувствовать все прелести замужества.
– А во-вторых, мне было жарко! – невинно добавил бархатный мужской голос, и его обладатель прижался теснее, как будто не понимал, что сам себе противоречит. Потому что если было так уж жарко, то надо было идти на дедушкину постель, как я и предлагала изначально! А никак не раздеваться, смущая до ужаса бедную-несчастную меня. И когда только успел, бесстыжий.
Бьёрн.
Я вспомнила имя, и оно терпкой сладостью осело на языке.
Теперь. Я. Его. Жена.
Тихо-тихо, совсем неслышно, на мягких кошачьих лапах в мою душу прокралось счастье и свернулось там в клубок, уютно мурча.
Осторожно и стараясь не дышать, я повернулась.
Его спящее лицо на моей подушке совсем рядом, в паутине спутанных волос, которые мне тут же захотелось убрать рукой с его небритой щеки… это было до такой степени странно и красиво, что я залюбовалась.
– Я вообще-то сплю, - пробурчал Бьёрн, не открывая глаз. – В твоих же интересах меня сейчас не будить.
Я смутилась.
Надо, наверное, вставать. Готовить… мужу завтрак. Пойду, поищу в курятнике яиц на яичницу.
Должны же у меня, наверное, быть какие-то супружеские обязанности? Кроме тех, от которых я пока отлыниваю.
На этой мысли я снова покраснела.
А потом меня вдруг прошиб холодный пот.
Господи!
Сегодня же первое брачное утро, точно. А это значит…
Холодные, липкие пальцы страха коснулись моего сердца. Теперь уже на полном серьёзе, умирая от ужаса, что не успею, я попыталась выползти из-под руки мужа и выбраться из постели.
Тяжёлая рука придавила сильнее.
– Куда?.. – проворчал он недовольно и сонно, по-прежнему не открывая глаз.
– Надо!.. – Прошептала я испуганно. – Скоро вернусь.
Господи, только бы успеть!!
– Ну, если только скоро, - снисходительно разрешил муж. Нехотя разжал капкан и позволил мне выскользнуть. А потом перевернулся на живот, уткнулся в подушку лицом и остался спать дальше.
Я ещё пару секунд
Потом тряхнула головой, очнулась и побежала на кухню.
Скорее, скорее!! Солнце уже совсем высоко, у меня совсем мало времени! Ах, ну какая ж я дура, ну почему не подумала об этом заранее… но вчера столько всего произошло, было совсем не до этого.
Я попыталась успокоить дыхание, чтобы самой успокоиться. Мне сейчас надо трезво мыслить, чтоб сообразить, что делать. Иначе весь такой красивый, такой замечательно реализованный план пойдёт насмарку. И тогда я окончательно пропала.
Древние законы Долины предусматривают только два основания для мужчины законно расторгнуть брак.
Первое основание – измена жены. Ну, это нам точно не грозит.
Но второе…
Господи. Какая же я была дура, как только могла забыть!!
Второе основание – если в первую брачную ночь выяснится, что невеста не была невинной. А чтобы подтвердить чистоту невесты, по правилам наутро после свадьбы на всеобщее обозрение под окнами вывешивается простыня, испачканная девственной кровью.
Но у нас с Бьёрном ничего не было.
Значит, нечего будет и вывешивать.
Я судорожно оглянулась. В кухне на верёвках, протянутых над печью, сушилось старое и застиранное, местами до прорех, постельное белье.
Стащила одну простыню.
Взгляд упал на узкий кухонный нож. Теперь набраться смелости…
Но кажется, поздно.
Скрип калитки. Шум за дверью. Гомон множества голосов, шорохи и хруст снега под ногами от толпы людей.
И Первый охотник Сифакс торжественно восклицает:
– Эй, хозяйка! Выходи-ка!
– Да нету ничего, ты же видишь, - довольно ответил ему за меня мерзкий голос Ципиона.
Вся кровь отлила у меня от сердца, и оно, бедное, зависло где-то между двумя тактами сердцебиения.
Стало совершенно очевидно, что даже если я сейчас порежу себе руку, то перевязать и унять кровотечение не успею, они заметят. Да и свежую кровь на простынях цепкий взгляд охотников всегда отличит. Это надо было делать ещё вчера… но я об этом забыла напрочь.
И теперь я пропала.
В добавление ко всему, на всю деревню меня прославят гулящей.
О том, что могут быть намного, намного более суровые последствия, думать было даже страшно. Что будет, если Бьёрн воспользуется лазейкой в законах и расторгнет наш брак? Ведь ему поторопятся рассказать о такой возможности, без сомнения. Ципион за тем сюда и явился, уверена.
Бьёрн же так злился на меня за то, что украла его свободу… и вот теперь такой удобный случай избавиться от лгуньи. Оставались ещё браслеты – но, если при всех потребует от меня снять их, разве я посмею противиться?