Невинное развлечение
Шрифт:
— Прекрасно. А теперь, когда мы пришли к согласию, что мы будем делать с князем?
Она взглянула на него искоса:
— Я знаю, что вы просто умираете, желая услышать, что князь не в моем вкусе.
— Я так и думал, — пробормотал он.
— Чтобы разочаровать вас, мне придется сказать, что князь мне нравится в той же мере, как всем здесь. Ни больше ни меньше. — Сжав губы, она оглядела зал. — Кроме русских, полагаю.
При других обстоятельствах Гарри сказал бы, что он русский.
Но он не мог сделать этого.
— Вы его видите? — спросила Оливия.
Она вытягивала шею, но ничего не могла увидеть поверх голов толпы.
— Он там, — кивнул Гарри в сторону дверей, которые вели в сад.
Князь стоял со скучающим видом в центре небольшой группы людей. Вместе с тем он явно принимал за должное оказываемое ему внимание.
— Что он делает? — спросила Оливия.
— Его представляют… — Черт, Гарри понятия не имел, кому представляют князя.
— Кому-то из женщин?
— Да.
— Молодой или старой?
— Это допрос?
— Молодой или старой? — повторила она. — Я всех здесь знаю. Это моя профессия — знать всех на таких вечерах.
— И вы этим гордитесь?
— Не особенно.
— Она средних лет.
— В чем она?
— В платье, — ответил он.
— Вы можете его описать? — нетерпеливо спросила она. — Вы такой же, как мой брат.
— Мне нравится ваш брат, — сказал он главным образом для того, чтобы досадить ей.
— Не беспокойтесь. Когда вы познакомитесь с ним поближе, вы измените свое мнение.
Этот выпад вызвал у него невольную улыбку. Неужели он считал ее холодной и безучастной? Да она до краев наполнена озорством и остроумием. Все, что ей нужно, — это быть в компании друга.
— Так какое на ней платье? — потребовала она.
— Воздушное с… — Он показал на свои плечи, будто надеясь, что сможет описать женскую одежду. Он покачал головой: — Я не могу сказать, какого оно цвета.
— Интересно, — нахмурилась Оливия. — Означает ли это, что оно либо красное, либо зеленое?
— Или любое из тысяч цветов и оттенков.
— Знаете что? Это очень увлекательно.
— Я всегда считал это скорее неприятностью.
— Да, наверное, — признала она, а потом продолжила свои расспросы: — А женщина, с которой он разговаривает…
— Он с ней не разговаривает, — ответил Гарри, немного более раздраженно, чем ему хотелось бы.
Она встала на цыпочки, но все равно ничего не увидела.
— Что вы имеете в виду?
— Он вообще ни с кем не разговаривает. В основном он на всех смотрит свысока.
— Это очень странно. Со мной он говорил очень много.
Гарри
Хотя он не мог отказать князю в хорошем вкусе.
— Значит, так. С женщиной он не разговаривает. На ней довольно вульгарный бриллиант.
— На шее?
— Не в носу же. На шее, конечно же.
Гарри окинул Оливию оценивающим взглядом:
— Вы совсем не та женщина, за которую я вас принимал.
— Учитывая ваше первоначальное обо мне мнение, это, возможно, хорошо. Так на ней неприлично крупный бриллиант?
— Да.
— Значит, это леди Моттрам, — твердо заявила Оливия. — Хозяйка этого дома. Значит, она будет занята несколько минут. Будет невежливо, если он не уделит ей внимания.
— Я не стал бы рассчитывать на то, что он изменит своей привычке, чтобы быть с ней вежливой.
— Не беспокойтесь. Ему не удастся вывернуться. У леди Моттрам длинные и цепкие щупальца и две незамужние дочери.
— Может, нам двинуться в противоположном направлении?
— Давайте.
Она пошла, умело лавируя в толпе. Он следовал за ней, ориентируясь на звуки ее смеха и на вспышки ослепительной улыбки, когда она каждые несколько секунд оборачивалась, чтобы убедиться, что он идет следом.
Наконец они добрались до какого-то алькова, и она устроилась на банкетке, а он остановился рядом. Он не мог сесть. Пока. Ему надо было присматривать за князем.
— Здесь он нас не найдет, — весело сказала она.
Так же, как никто другой, не преминул сказать про себя Гарри. Риска находиться в этом алькове не было — он открывался прямо в зал. Но по форме он был похож на раковину, и, чтобы заглянуть в него, надо было стоять под определенным к нему углом.
Альков ни при каких условиях не мог служить местом для обольщения или какой-либо шалости, но он обеспечивал некоторое уединение.
— Здорово получилось, — сказала Оливия.
Он удивился тому, что согласен с ней.
— Да, неплохо.
— Но вряд ли мне удастся избегать его весь вечер.
— Вы можете попытаться.
Она покачала головой:
— Моя мать меня раскусит.
— Она пытается выдать вас за него замуж? — спросил он, садясь рядом на банкетку.
— Нет, она не хочет, чтобы я уезжала так далеко. Но он князь. — В ее взгляде промелькнуло что-то фатальное. — Это почетно. Я имею в виду его внимание.
Гарри кивнул. Не в знак согласия, а — сочувствия.
— Более того… — Она вдруг замолчала.
— Что… более? — осторожно подсказал он.