Невинность и страсть
Шрифт:
— Да, спасибо, — благодарю, хотя почти не слышу собственных слов. — Мне очень неловко.
— Не надо смущаться. — Ласковые глаза напоминают об изумрудной траве, а голос звучит мягко и искренне. — По-моему, вы просто восхитительны.
— Восхитительна, — повторяю механически. — Это совсем не то слово, которое хочет услышать в свой адрес девушка. — Так мужчина называет младшую сестренку или ее подружку, с которой и не думает встречаться. Нет, я, конечно, вовсе не рассчитываю, что он когда-нибудь захочет встречаться
— В таком случае какое же слово хочет услышать девушка? — Вопрос звучит насмешливо, а в глазах загораются лукавые огоньки.
Красивая. Сексапильная. Хочу, чтобы он считал меня такой, но никогда не осмелюсь произнести вслух ничего подобного, а потому ограничиваюсь малым:
— Не очень неуклюжая.
— Вы не очень неуклюжая. И очень интересная.
— Интересная? — переспрашиваю удивленно.
Какой же смысл вкладывают в это понятие и он, и мистер Комптон? Должно быть, что-нибудь из далекого, недостижимого мира искусства.
— Я… что ж, полагаю, «интересная» — в любом случае лучше, чем «неуклюжая». — Не уверена, впрочем, что лучше, чем «восхитительная». Не знаю.
— Кажется, это слово вам тоже не нравится.
— Нет-нет. Прекрасное слово.
— Вы вдохновили меня на рисунок.
— Восхитительно интересное и неуклюжее вдохновение, — смущенно комментирую я, однако тут же жалею о собственной бестактности и пытаюсь исправиться: — Большое спасибо. Польщена неожиданным вниманием; открыла конверт и не поверила своим глазам. — Не могу сдержать глупую улыбку. — Теперь у меня есть собственный оригинал Криса Мерита… конечно, если не потребуете рисунок обратно.
Он смеется.
— Разумеется, не потребую. — На миг замолкает, а потом спрашивает: — Вам понравилось?
В голосе и во взгляде промелькнула неуверенность… или мне показалось? Конечно, показалось. Своим творчеством Мерит заработал миллионы; откуда же взяться сомнениям в собственной безупречности, тем более при такой-то красоте?
Прижимаю ладонь к гулко бьющемуся сердцу.
— Я в восторге.
К сожалению, тут же выясняется, что сердце — не единственный активно действующий орган. Желудок урчит, причем отнюдь не тихо. А если называть вещи своими именами, то попросту громко. Очень громко. В ужасе зажмуриваюсь и снова краснею.
Крис тихо, дружелюбно смеется.
— Проголодались?
Открываю глаза и смотрю с притворным недоумением.
— С чего вы взяли?
— Так, просто предположил. Страшно хочу есть и мечтаю о приятной компании.
Он улыбается, и теплая улыбка согревает душу. Как же ему удается заполнить собой все окружающее пространство, но в то же время оставить уютное местечко и для меня?
В животе снова урчит, и теперь уже смеюсь я.
— Да, придется признать, что действительно голодна. — Качаю головой. — Вам удалось выведать все мои слабости.
— Если
— А вино там подают? — интересуюсь я.
— Скорее пиво и текилу.
— Хорошо. Не хочу видеть названия вин даже в меню — хотя бы в течение часа.
— Марк все еще пытается сделать из вас профессионального сомелье?
— Если вы имеете в виду мистера Комптона, то да.
Крис закатывает глаза.
— Мистер Комптон… тоже мне, важная птица. — Смотрит вопросительно. — Идете в «Диего Мария»?
С улыбкой киваю. Неужели он рад моему обществу? Нет, это глупо. Отметаю нелепые фантазии и стараюсь сдерживаться, чтобы не сиять, как школьница. Еще бы! Собираюсь на ленч вместе с великим Меритом! Возможно, даже смогу расспросить художника о работе. Крис подходит к столу — тому самому, за которым сидел вчера, — и привычным движением вешает на плечо рюкзак; открыть его он так и не успел. С облегчением вздыхаю. Не хотелось бы убедиться, что он снова за мной наблюдал, а я этого даже не заметила.
Быстро складываю вещи в красную кожаную сумку, но взять ее со стола не успеваю. Крис берется за ручку.
— Я понесу.
С сомнением качаю головой:
— Нет, лучше не надо. Боюсь, яркая девчачья сумка испортит богемный образ художника. К тому же она совсем легкая, справлюсь. Но спасибо за заботу.
Крис неохотно убирает руку.
— Если передумаете, с радостью рискну своим богемным образом, о котором до сих пор даже не подозревал.
— Что ж, тогда обязательно сфотографирую вас на сотовый. — Убираю сумку в портфель.
Он коротко смеется, и этот живой, мужественный звук вызывает неожиданно острый отклик и в груди, и… да, во всем теле.
Выходим на улицу. С океана дует свежий, прохладный ветер, и я радуюсь, что утром выбрала блузку с длинным рукавом. Стараюсь сдержать озноб, чтобы Крису снова не пришло в голову предложить свой пиджак, хотя сама по себе идея неприязни не вызывает. Просто не понимаю, что между нами происходит, и опасаюсь, что если опять почувствую тепло его рук, не смогу сохранить ясность мысли.
Идем в сторону ресторана, и я остро ощущаю близость Криса, вижу, какой он большой и сильный. Нервы натянуты, как струны, но вот что удивительно: несмотря на предельное волнение, рядом с Меритом я чувствую себя легко и естественно. И все же не могу избавиться от тени тревоги: почему-то кажется, что за внешней простотой и легкими, обаятельными манерами скрывается секрет, разгадать который пока не удается, но очень хочется.
Крис бросает быстрый взгляд.
— Ну и как после школы работается в галерее?