Невинные грехи
Шрифт:
Она не была совершенством и знала, что, как только Грант узнает о ее матери в тюрьме, блеск Фелисити потускнеет в его глазах безвозвратно и он перестанет любить ее.
Рано или поздно он узнает правду, которую она от него скрывает, и не существовало способа этому помешать.
Ее тайна неизбежно будет раскрыта, потому что Фелисити ни за что не оставит мать умирать от голода и холода в Ньюгейте. Никогда!
Несмотря на трудное прошлое, она была хорошим человеком и чувствовала себя в долгу перед матерью.
Глава 9
Предрассветная
Сегодняшняя ранняя отлучка была обоснована. Грант мог снова встать рано, и, хотя она не давала обещания не ходить по утрам на прогулку в одиночестве, если он узнает, что она опять ушла, это неминуемо вызовет у него тревогу и подозрения.
Перед тем как шагнуть внутрь, Фелисити глубоко вздохнула. Ньюгейтская тюрьма была таким мрачным заведением, что человека тонкого и чувствительного не покидало чувство отвращения. Глаза и нос ее горели огнем, живот выкручивало. Терпеть это было решительно невозможно. Трудно представить, что должны чувствовать женщины и дети, которым приходилось жить в такой грязи каждый день.
Она чуть отстала от надзирателя, который провел ее в женское отделение и дал время привлечь внимание матери, чтобы передать ей через двойную решетку одеяло. Мать ушла в темный угол и свернулась на полу, укрывшись одеялом.
Когда Фелисити опустила руки, поняв, что мать не будет с ней разговаривать этим утром, ее взгляд упал на голое тельце замерзшего ребенка, лежавшее на полу между решетками. Невинная жертва несправедливости, царившей в Ньюгейте… Она закрыла рукой рот, сдерживая крик.
Взявшись за решетку, Фелисити всмотрелась в темноту. Откуда-то издалека доносились детские крики и плач. Сколько детей томилось в заключении вместе с матерями? Сколько безгрешных маленьких узников жило в невообразимо жестоких условиях?
Фелисити смотрела через решетку, и сердце ее готово было разорваться от жалости, а в голове зарождались пока еще смутные мысли. Когда время истекло и за ней явился надзиратель, решение созрело. Она не могла спокойно смотреть, как умирают женщины и дети, попавшие в водоворот английской пенитенциарной системы. И не будет!
Фелисити решительно развернулась и уверенными шагами вышла из здания тюрьмы. Начнет она с детей. Она продаст все, что у нее есть: лучшую одежду, серьги, обувь — все, что нужно, чтобы купить фланели и пошить детям одежду. Быть может, она спасет всего несколько жизней, но это станет хорошим началом.
Ее переполняли мысли. Возможно, удастся убедить Присциллу помочь. Да что там говорить: если бы
Что ж, она позаботится, чтобы они об этом узнали.
Объединив силы, дамы из общества смогут изменить жизнь этих несчастных женщин и детей.
Повесив на крючок ротонду, Фелисити вошла в гостиную и увидела Присциллу, занятую чтением романа.
О, она знала, что не стоило возвращаться так поздно, но ее настолько захватили мысли об улучшении жизни женщин и детей в Ньюгейтской тюрьме, что она не заметила, как проехала нужную улицу, и только через четверть часа, опомнившись, велела извозчику разворачиваться.
— Присцилла, у тебя есть карманные деньги? — спросила Фелисити.
— Ни гроша.
— У меня тоже.
Она посмотрела на ящик с серебряными кубками, все еще стоявший у двери. Нет, это будет воровство. Она заставила себя отвернуться. Но мысль о кубках, возникнув, уже не покидала ее, и Фелисити снова повернулась к ящику.
Всего лишь за один кубок можно выручить достаточно денег, чтобы одеть десяток малышей в женском отделении тюрьмы.
Тут же возникла другая мысль: как она может думать о подобном? Она не была воровкой или интриганкой, как ее родители.
Но она не была и тем, кто может позволить детям умирать от холода, если есть возможность этого не допустить. Подняв голову, Фелисити глубоко вздохнула. По крайней мере, можно это предложить.
Она взяла один из кубков и повернулась к Присцилле.
— Присцилла, ты знаешь, как продать серебряный кубок, скажем… на улице?
— Я бы не стала продавать его на улице. Я бы отнесла его ювелиру. — Присцилла опустила книгу и с улыбкой посмотрела на Фелисити. — Что ты задумала? Новое платье? Туфли? Я уже и сама об этом подумываю: мои туфли для танцев совсем износились. — Она встала с кресла.
— Вообще-то я думала о фланели.
Присцилла поморщилась.
— Не модно.
— Нет-нет, фланель, чтобы пошить пеленки.
— Пеленки? — Присцилла какое-то время озадаченно смотрела на Фелисити, потом глаза ее округлились.
— Боже, Киллиан что-то говорил о том, как помешал вам с Грантом. Так вы с ним… Ну, вы женаты… Значит, ребенок?
— Господи, нет! — Фелисити закрыла дверь гостиной. — В Ньюгейтской тюрьме от холода умирают дети. Десятки детей. Невинных маленьких ангелочков.
Выражение лица Присциллы сделалось еще более удивленным.
— Я знаю, это сумасшедшая идея, но, как думаешь, не мог бы Грант отдать мне один из кубков? Продав его, можно купить фланели и пошить пеленки и одежду для деток постарше… Можно спасти много жизней.