Невольница князя
Шрифт:
Нужно найти Забаву! Не оставит он ее в этом гиблом месте.
И, притаившись, Властимир выжидал момент. Один у него шанс.
А мавки подкрадывлись ближе. Вот перед носом мелькнул рваный подол, холодные когти чиркнул близко от затылка, потом ещё, и… Пора!
Властимир рванулся вперёд, и пальцы утонули в мягкой, как студень, плоти. А второй рукой он нанес удар кинжалом. Мертвячка заверещал на всю Топь. Рванулась прочь и выволокла его почти до пояса. Но тут сгнившая кость не выдержала тяжести и переломилась.
Властимир
– Властимир!
Забава, живая и невредимая, кинулась к нему на помощь.
– Стой, дура! – проорал чей-то изломанный до скрипучего хрипа голос. – Утонешь!
Девушка охнула и вдруг метнулась вбок, подхватила что-то с земли.
– Вот ветка! Держись!
Ошалевший от всего происходящего, Властимир схватился за протянутую рогатину. Шипы впились под кожу, однако и это не могло привести в чувство. Может, умер он уже? И видит теперь то, чего не бывает?
Но тело жило само по себе. Цеплялось, карабкались прочь из трясины. И Забава аж покраснела от натуги, пока его тянула. С горем пополам, но ему удалось выбраться из топкой ловушки.
– Зверь… тут, – прохрипел, отирая с лица комья тины и грязи.
Лютоволк тоже попал в трясину. Но Властимир не видел, в каком месте.
– И ему поможем, - скрипнуло совсем рядом.
Повернувшись, Властимир уставился на одетую в лохмотья старуху. Ну и погань болотная! Вся морщинистая, ободранная, волосы точно серая паутина, а в сухоньких руках посох, на котором светит глазницами человечий череп.
И не простой это свет!
Мавки толпились на его границе, но ступать под бледные лучи боялись. Шипели только и щелкали клыками.
– Сними свой амулет, князь, - обронила меж тем старуха. – А не то вся Топь перебесится.
Не раздумывая, Властимир сорвал амулет и отшвырнул его в сторону. Мертвячки загомонили пуще прежнего. В их стонах и хохоте зазвенели проклятья, хоть слов было не разобрать.
А старуха повела рукой по воздуху. И недалеко от них зашевелилась трава. Как живая, расползалась в стороны, болото ушло вниз и в образовавшейся неглубокой яме показалась морда зверя.
– Волче! Серенький! – кинулась к нему Забава.
Упав на колени, принялась вытаскивать и тормошить.
Властимир раздраженно выдохнул, но все же бросился на помощь. Друг ведь, кровью с ним братались! Однако беспокойство Забавы о другом – пусть это всего лишь зверь - отзывалось в сердце глухиой ревностью.
Ведьма понимающе хмыкнула, но распускать язык не стала. Тоже приблизилась и выудила из холщовой поясной сумки склянку. За мутным стеклом так и не разглядеть, что там плещется.
– Пасть ему откройте, - велела, срывая закупорку из воска.
– Чем ты его напоить решила?
– Живой водой.
В иное время Властимир бы
– Серенький! – шмыгнула носом Забава и тут же уткнулась Властимиру в плечо. – Вы живы!
И расплакалась, сжимая его насквозь вымокшую рубаху.
Ей вторил хор мавок.
– Ну хватит сырость разводить… - заворчала ведьма. – Живы конечно. Таких и Топь не переварит - подавится. А теперь пойдем скорее. Сила веды на исходе, скоро посох совсем светить перестанет. Нужно в избушке хорониться. Там все и расскажу.
И Властимир не стал спорить. Уж лучше так, чем в холодных объятьях мертвяков.
***
– Это… это…
Забава подавилась словом, не зная, как описать то, что видит. Но Ягиня не разозлилась. Наоборот, хохотнула веселехонько.
– Избушка моя, да. На курьих ножках.
– Ох…
И правда ведь похоже на ножки. Только если бы курица размером с дом была.
– Это дерево, - мрачно отозвался Властимир. – И не жилище у тебя, а развалюха. Даже крыша провалилась.
– Вот и почини. Ко мне ить мужики не часто захаживают… Не хороша я более.
И Ягиня вновь расхохоталась. А Забава тихонечко погладила князя по руке, чтобы не злился. Ну и пусть от избы тут одно название. Главное – ночлег есть. Хоть место вокруг и страшное. Заболоченная полянка, утыканая черепами на палках. Их глазницы тускло мерцали, а оскаленные зубы, казалось, вот-вот щелкнут.
– Спасибо, бабушка. Нам бы до рассвета только переждать…
Но в ответ услышала басовитое:
– Мяу!
И на крыльцо выскочил кот. Или кто-то на него похожий… Потому как таких облезлых и тощих мурлык Забава в жизни не видывала.
– Это Баюн, - отозвалась Ягиня. – Когда еще Лада жива была, ходил при ее Садах защитником, духом лесным. Жил во-о-он там, - и кивнула на изломанный ствол некогда могучего дерева. – Приносили ему подарки богатые, цепи золотые – весь дуб был ими обмотан. А теперь не стало ничего. Дом его сгнил, золото растаскали. Вот и ютится на печке.
И, горько вздохнув, старуха пошла вперед.
Забава потянула Властимира следом. Дух этот кот или нет - дело десятое. Сейчас им бы с себя грязь смыть и высушить платье хоть немножечко.
Под ногой вместо земли заскрипел деревянный настил. А доски-то какие гнилые! Мхом поросшие… На ступени, ведущие к дверям и вовсе встать страшно. Того гляди рассыплются в прах.
А Ягиня меж тем с силой ударила посохом и вогнала его в мягкую болотную землю. Глазницы черепа мигом потускнели.
– А теперь шевелитесь давайте, - бросила им через плечо, - Забаву-то местные чудища кое-как стерпят, а вот мужика, да еще и благословленного…