Невольница князя

Мун Эми

Может, сказано было и без льстивых слов, но Забава не могла не улыбнуться. Властимир за нее беспокоился!

И холодок в груди, мучивший столько времени, стал уходить.

– Значит ли это, что мы равны, князь? – обронила, заглядывая в его глаза. – Ведь Ирья говорила мне, что надо оставаться в тереме бусы перебирать, но мое сердце рвалось за тобой. И я пошла.

Ох, какой жаркий огонь полыхнул в его взгляде! И в нем сгорели остатки былой обиды. Глупо, да! Но сейчас Забава не хотела

быть умной.

Потакая внезапному желанию, она потянулась вперёд, чтобы обнять своего господина за шею. Ох и нелегко это сделать – князь слишком высок! А Властимир склонился к ней и вместо ответа наградил глубоким поцелуем, сплетая их языки в горячем танце.

Голову обмахнуло, будто она выпила добрый кувшин хмеля. И уже хорошо знакомое ей томление стянуло низ живота. Но князь так же внезапно отстранился.

– Я постараюсь вернуться скорее, - прохрипел, оглаживая пальцем ее нывшие от ласки губы. – Ничего не бойся. И никуда не уходи.

А потом стремительно отступил на шаг и покинул горницу.

Забава только вздохнула. Нет у нее храбрости разгуливать по этому мрачному месту!

Лучше она тут будет, постель приготовит да немного приберет. Покои хоть и были чистыми, а все же выглядели неряшливо. Скатерка на столе измятая, полотенца кое-как сложены... вон в том углу остатки паутины виднеются, в другом пыль лежит.

Надобно этим заняться. Хоть немного перебить дурное предчувствие, клубившееся в груди. А прежде всего оберег надеть.

Но едва Забава подтянула узелок, в дверь тихонько стукнули.

От страха ноги подкосились. Может, волхвы? На казнь ее отведут?!

– Кто там? – пискнула не своим голосом

– Прислужница я... принесла еды.

И верно, в покои вошла женщина. Худая, как жердь, а на лицо старуха. Но ведь голос молодой!

– Я быстро, госпожа, - шепнула чуть разборчиво.

И ещё ниже опустила голову, будто боялась ругани. У Забавы аж горло перехватило. Женщина совсем испугана. И будто бы вся насквозь пропитана болью…

Черной паутиной легло на сердце предчувствие беды.

Забава покосилась на распахнутую дверь, которую женщина почему-то не закрыла. Самой, что ли, это сделать?

– Нет, нельзя! – как будто крикнули ей на ухо.

Забава чуть не подпрыгнула. Но все же сдержалась и сделала вид, что смотрит за служанкой. А та двигалась суетливо и дергано. Кусала губы и время от времени отворачивала лицо к стенке, будто хотела вытереть слезы.

Что-то здесь нечисто! Надо задержать женщину!

– Не торопись, пожалуйста, ты не мешаешь совсем, - пролепетала Забава и, подумав, добавила: – Могу я просить тебя помочь постель перестелить?

Служанка так и вскинулась, вся темная с

лица, что ее платок, только глаза горят.

– Как прикажешь, госпожа. Все исполню!

А со стороны двери потянуло злобой, что ли. Неприятно так, опасно. Словно хищник бродил поблизости, выжидая, пока добыча допустит ошибку.

Кое-как отодрав ноги от пола, Забава пошла к спрятавшейся за резной ширмой постели.

– Нужно хорошенько подушки взбить! – заметила уже громче. – Смял их князь, а я вот непривычна до работы…

Прислужница мигом очутилась рядом.

– Конечно, госпожа, как прикажете, - заскрипела вновь и вдруг добавила тихо-тихо. – Помоги, молю! Пропала...

Но женщину прервал появившийся в дверях волхв.

– Что ты там возишься, девка?! – зарычал бешенной псиной.

А прислужница побледнела ещё сильней и выронила подушки из рук.

– Все сделано, госпожа, – прошелестела служанка тихо. А потом выпрямилась и взглянув на нее совершенно диким от душевной муки взглядом, добавила: – Могу я идти?

– Д-да…

Женщина тут же исчезла. А на кровати остался крохотный бледно-зеленый кусочек обтрепанной до лохмотьев ленты.

***

Бокша

– Что ж ты молчал, ничего не говорил про зверя, а?! Теперь ещё и на него дурман тратить!

Волхв плевался и изрыгал ругательства. Подбитые сединой волосы растрепались, а дряблые брыли тряслись, как у слюнявого пса. Успокоить бы его ударом кулака в тощее брюхо, но Бокша терпел.

Пусть пролается. Главное – девку достать. Ради этого кмет был готов на все.

– Вес напитка я верну тебе золотом, - пообещал бушевавшему волхву.

Но, вопреки ожиданиям, это его не успокоило.

– Что мне твои крохи?! Подумай лучше, как заставить лесную тварь мясо съесть! Тьфу, серая нечисть. Ничего не боится. И слишком умён!

Вот тут Бокша был согласен. Лютоволки – это не просто звери. Сказывают даже, что давно, до смерти сучьей богини, некоторые умели обращаться человеком.

Однако на каждого хитреца найдется кто похитрее.

– Пусть князь своей рукой корм ему даст. Вот тогда и уснет серая тварь.

Волхв прекратил метаться из угла в угол и задумался. Обрюзгшее лицо прояснилось.

– Это можно... А ты? Точно ли девку как следует помучаешь?

– В этом не сомневайся даже.

Всю дорогу в Топи Бокша представлял, что сделает со светлокосой дрянью. Сперва сам натешится, вдоль и поперек испробует, а потом отдаст самому дрянному мужичью. Пусть изводят до тех пор, пока меченная ума не лишится. Может, за это время даже родит, и ее сына Бокша назначил бы на самые тяжкие работы, а дочь отдал бы на растерзание стражникам.