Невольница князя
Шрифт:
– Ох, сколько вопросов… Да, я одна из тех, кто остался жив. Глянь вот, красота какая, - раздвинула шнуровку на иссохших грудях, обнажая уродливый белый рубец.
Так ведь это след от той раны, что получили веды, когда Сварог ударил мечом свою жену.
– …Ягиню спасло то, что она еще послушницей была, а меня… - травница запахнула платье, - в тот черный день я отказалась от благословения Лады. К своему ненаглядному Ярославу бежать хотела, о семье мечтала. Да только как несчастье случилось, ненаглядный мой в один миг меня и разлюбил. Волхвы быстро сделали виноватой Ладу, а вместе с ней ее служительниц. Языками
В пещере воцарилось молчание. Тоскливое такое, полное горькой безысходности.
– И что теперь делать? – первой не выдержала Забава. – Ведь не просто так ты мне помочь решила.
Отпираться знахарка не стала:
– Верно. Пора выжившим собраться вместе. Однако без защиты нас быстро добьют. Посему твоя дочь станет нам правительницей.
Руки сами легли на пока еще небольшой живот. Казалось бы – радуйся такому случаю, но Забава все больше тревожилась.
– Зачем ей быть правительницей? Это мужская забота!
А знахарка вновь нахмурилась.
– Глупости! Да если бы женщины власть имели, может, и Лада снова жива бы стала.
– Как?!
– Известно как! Обрядами да молитвами. А еще подвигами в ее честь. Боги ведь этим живут. Чуют отклик своих детей - и еще больше силой напитываются. От того Сварог сейчас так могуч. Но не в его власти повелевать травами да живностью. Только Лада-матушка это умеет.
Забава аж задохнулась от нахлынувшей радости. Ну конечно! Ее дочь и другие веды сумеют вернуть Ладу! А с ней и жизнь в Северное царство. Расцветут вокруг леса и поля, очистятся реки… Снова хорошо станет!
– …Наше дело благословлено самой Ладой, - подначивала ее травница. И вдруг со злостью добавила: – А мужиков пора наказать!..
Как ушат ледяной воды за шиворот плеснула. Забава на миг потеряла голос, не зная, что ответить. А травница продолжила:
– ...Они нас не жалели, и мы их не будем! Наградим по справедливости за боль и горький стыд, что женщинам пережить довелось… Вспомни, Забава, сколь много девушек проклятый Бокша извел. Как волхвы над невинной девочкой потешились… Но гаже всего то, что и в смерти нет для злодеев наказания! Не тронет Сварог своих сынов!
И вроде правду говорила знахарка, но Забава не могла с ней согласиться. Набравшись храбрости, возразила:
– Так не все ведь виноваты! Властимир…
– Опять ты о нем! – принахмурилась травница. – Игрушкой ты была, кратким наваждением! Поди, он давно с молодой женой развлекается, и горя ему нет!
И знахарка принялась сердито греметь мисками. А Забава вновь прилегла на лежанку. Спряталась в шерстяной накидке, как в мышка в норе, и затихла, отдаваясь на волю тягостных размышлений. Может, травница права – князь давно утешился с другой? Но сколь бы ни болело сердце, как тяжело бы ни обидел ее Властимир, смолчав о любимых сестрах, но смерти ему Забава не желала. Как и наказания для всех мужчин.
Ее отец был матери хоть и не любым, но мужем хорошим и заботливым
А ведь кроме них есть другие, кто по совести живет! Так за что ж им муки принимать? Неправильно это!
Знахарка тяжело вздохнула.
– Все о других думаешь, да… Когда-то я тоже такая была. Еще ведой старалась не только женщинам, но и мужикам помогать. А потом те же мужики в меня камни бросали. И Ярослав, ради кого я от благословения Лады отказалась, не побрезговал своими руками взяться за каленое железо да изукрасить ожогами «любушку милую», - усмехнулась криво, - и, как падаль, отволок за городские стены… да…
И старуха отвернулась. Плечи ее совсем поникли, руки затряслись пуще прежнего. Слетев с постели,Забава тут же поспешила обнять бедолагу-травницу.
– Мы вернем Ладу, бабушка, обещаю… Может, она излечит твои раны.
А про князя говорить не стала. Как-нибудь потом про это беседу заведут. Времени-то теперь много…
***
Властимир
Время утекало, как песок сквозь пальцы. Уже третий день Властимир загонял коня, продираясь сквозь лес и буераки. Серый вел его кругами, то в сторону от берега бросался, то поворачивал обратно, рыская чуть ли не у самой воды. Порой вовсе становился как вкопанный и мучительно долго нюхал воздух. Или слушал шелест снега и скрип сухих ветвей.
Только тогда их отряд и знавал отдых. Да еще ночью совсем немного. И то лишь потому, что воины едва в седле держались, а лошади спотыкались на каждом шаге.
Один Ждан выглядел бодрее прочих.
Властимир с неприязнью покосился на стоящего рядом сотника.
Жгучая ревность терзала сердце с жадностью оголодавшего пса, но тревога за любимую была сильнее. Отправляла собою каждый миг, и порой Властимиру казалось, что вот-вот он лишится духа – до того невыносимо было думать о случившемся. Вновь переживать ужасные мгновения, когда любимая рухнула в воду, а господин Северного царства ничего не мог сделать. Хоть ты три венца на голову нацепи, а мертвых это не вернёт.
– Она жива, - возразил его мыслям Ждан. – Лада не могла оставить свою дочь…
– Лада мертва! А Забава… - Властимир осекся и с силой провел ладонью по лицу.
Так худо не было, даже когда в Топях тонул. Будто наизнанку его вывернули и прижгли калёным железом.
– А Забава жива, - твердо продолжил Ждан. – Разве ты не чуешь этого?
Он хотел бы! Как мог цеплялся за надежду, что все обошлось, и река вынесла любимую на берег.
Но как выжить потом? По ночам трещит мороз, а ветер кусается так, что даже его – закаленного морскими бурями, - пробивает. Разве может перенести такую непогоду слабая девушка? Да еще и в мокрой одежде!
Властимир с силой сжал зубы, только бы удержать стон. А ведь все могло быть иначе! И Забавушка была бы рядом. Смотрела, как прежде, с любовью, грела бы его холодными ночами, с радостью носила их дитя. Надо было мягче с ней быть… Ну обманула, да. Так ведь за него перепугались, глупая. И он дурак… Самый что ни на есть последний.
С губ сорвалось облачко пара, а вслед за ним раздался протяжный вой.
Властимир даже встряхнулся. Не померещилось ли?! Никак Серый след взял!
– Нашел что-то! – вторил ему Ждан. – Теперь уж не собьется, голову на отсечение даю!