Невольница князя

Мун Эми

Спешила ужасно, однако все равно не успела.

Глухо застонав, старуха повалилась на землю, а воины начали двигаться. Почти десяток из них ткнулись носом в снег, а двое кинулись к ней. Вскрикнув, Забава увернулась от взмаха острых мечей. Следом подоспел Ждан и отвлек их.

Но слуха коснулся едва слышный стон. Князь ранен! Достал его меч Мстива, и даже отсюда было видно темное пятно, расползавшееся по рукаву у самого плеча. И еще одно проступало на боку…

Забыв обо всем на свете, Забава бросилась спасать любого.

Только бы успеть! Пусть

лучше ее жизнь возьмет, чем…

– Ой! – вскрикнула, падая в снег.

Старуха ее за подол схватила и дернула! И, чтобы не сбежала, крепко придавила собой.

– Уходим отсюда, глупая! – зашипела в самое ухо. – Дитя твое…

Но Забава не слушала. Нет веры той, кто такая же, как волхвы, и живет местью! Рванувшись из цепких когтей, снова устремилась вперед. Чуть ли не на коленях ползла, но не останавливалась. Только Властимир и был перед глазами. Измученный, почти побежденный, и все-таки не сломленный. Готовый ради нее драться! И она тоже будет!

Поднявшись, Забава крепче перехватив клинок. Ну-ка, пора вспомнить, как она с ножиком ладить умеет!

Рука сама пошла, направляя острие в темную фигуру.

– А-а-а! – заорал волхв не своим голосом.

Забава чуть не рассмеялась от радости. Попала! Не в брюхо, правда, только в ногу, но и этого было довольно, чтобы Властимир кинулся на противника с новыми силами. А перед этим глянул так, что жарко сделалось – с восхищением и любовью.

Но недолго им пришлось наслаждаться удачей – Мстив выдернул нож, как занозу, и снова начал теснить князя. Надобно еще что-то придумать! Снегом запустить, что ли? А в следующий миг волхв неожиданно бросился в сторону и сбил ее с ног.

– Вот ты и попалась, тварь меченная, - захрипел Мстив, взмахивая мечом.

Ну все, пришла ее смерть! От страха Забава крепко зажмурилась. Принялась было прощаться с любимым, а заодно со всем белым светом, но вдруг дышать стало легче.

– Серенький! – вскрикнула, увидев, как раненный лютоволк треплет волхва.

Тут и Властимир подоспел.

Но что мог сделать человек и зверь против нелюдя? Мстив легко раскидал их в стороны и снова пошел на нее. Нет, не сдюжить им против десницы Сварога! Князь это тоже понимал. Снова очутился рядом и заслонил собой.

– Никогда тебе ее не отдам, - захрипел зло.

Алые глаза Мстива вспыхнули ярче:

– Уйди в сторону, сын мой!
– прогудел не своим - страшным голосом. – Очищу я землю от заразы!

– Сам ты зараза! Падаль трусливая, а не бог!..

Волхв замер. Только ветер трепал прохудившуюся одежду и жидкие волосы. А Властимир продолжал:

– ...Своих детей извести хочешь, так? Помогаешь тому, чья душа чернее ночи?!

– Неправда!

– Ты не только труслив, но и глуп! – еще громче закричал князь.
– Не останется скоро на земле никого, кто будет тебе поклоняться, Сварог! Погибает живое, земля не родит, а ты, как сопливый мальчишка, все упрямишься в своей гордости. Не хочешь признать, что без Лады не будет людям жизни!

Так это он с богом говорит, что ли?!

От удивления Забава нашла сил подползти к князю и прижаться к широкой спине. Властимир тут же ее обнял. Так и застыли, глядя на рассерженного Мстива.

– Рядом со мной нет места предателям!
– рявкнул волхв - или уже нет?
– А тебя я лишу своего благословения!

– Да хоть что делай, а только все равно не бог ты, а разобиженный мужик! Жена на другого глянула, а он со злости всем беды наделал!

От Мстива повалил черный дым. Лицо стало совсем темным, фигура будто бы раздулась, а по лезвию меча пробежался огонь. Страшно! И вдруг, словно шелест снега, раздался другой голос. Это была знахарка, которая все же поднялась на ноги, и теперь стояла, гордо расправив плечи.

– Лада никогда тебя не предавала, Сварог! А то, что песни Леля слушала… Так ты тоже вниманием прислужниц на пирах не гнушался!
– и снова опустилась в снег.

А Забава удивилась пуще прежнего. Лель? Кто это такой? Никогда о нем не слыхала. Властимир же понимающе хмыкнул.

– Разве этот мальчишка мог бы с тобой соперничать, Сварог?! С твоей доблестью и силой, с красотой не юноши, но могучего мужа? Эх ты! – сплюнул кровавую слюну.
– Вынул бы меч из груди жены и поговорил бы с ней, коль не трусишь! Может, старуха права…

– Человек еще будет мне указывать?! – загромыхало небо.

– Буду! Потому что сам знаю, каково это – сначала сделать, а потом горько жалеть, - и, отшвырнув меч, стиснул Забаву в крепких объятиях. – Прости, любая моя. Никто, кроме тебя, мне не нужен. И за сестер прости… Не уберег.

Неловким было это признание! Но таким желанным… Сердце вмиг растаяло, сбрасывая с себя шелуху глупой гордости.

– Ты меня прости… За то, что обещание не сдержала. А потом еще и обижалась, хоть сама виновата была. От этого упрямства моего все беды. Люблю тебя. Всем сердцем.

Сказала это, а на душе прям легко стало. Пусть хоть весь мир рухнет, но теперь, в объятьях любимого, ей ничего не страшно. А Властимир склонился к ней и запечатал на губах краткий поцелуй, скрепляя их признания.

Мстив же взвизгнул, точно баба, и кинулся к ним. Но был тотчас сбит с ног.

– Ждан! – изумилась Забава. – Как ты…

И замолкла, глядя то на волхва, то на придавившего его сотника. Властимир же только хохотнул:

– Гляди-ка, Сварог покинул свою десницу! Никак застыдили мы его?

Да быть не может! Но силы у Мстива больше нет. И княжья стража голос подала. Развязать мужиков надобно. Те двое, с которыми Ждан бился, застонали – ноги и руки у них изранены. Веды шевельнулись. И Серый ожил, подполз к Забаве на брюхе и обтерся косматой башкой.

Только старуха знахарка по-прежнему не двигалась. И одна из вед тоже…

– Иди уже помогай, - со вздохом отпустил ее Властимир. – А я этого заломаю как следует, - кивнул на скулящего Мстива. – И на своих воинов гляну…

Забава тут же кинулась исполнять княжий приказ. Теперь хорошо все будет. Она это точно знала!