Невозвращенцы

Черных Михаил Данилович

Но судьба видимо хранила Игоря для чего-то серьезного, или у местных Норн и Парок не была запланирована гибель Руфуса в застенках оскорбленного всадника, так что они послали пленному гладиатору шанс на спасение. Правда шанс этот был очень и очень поганый с этической точки зрения.

На встречу сидящему в телеге землянину скакал его друг Алларик во главе отряда из пятнадцати гладиаторов. Выполнив задание консула он возвращался в школу, и богиня удачи послала ему встречу со своим спасителем.

Видеть своего друга в таком состоянии было для Алларика мукой, но по его глазам и короткой гримасе, Игорь понял, что спасать его и рисковать тем самым отрядом Братства германец не будет.

И тогда Игорь сделал то, за что ему было стыдно всю оставшуюся жизнь. Страх смерти подсказал ему путь к спасению. Но путь очень подлый.

— Они знают! Это Орден! Они знают о приезде консула!

— Какой орден? Какой консул? Что орет этот раб? — очнулся от задумчивости посредник. — Заткните ему пасть, чтобы не кричал.

Но бросившие исполнять приказ посредника охотники за рабами только сыграли на руку Игорю. Слова дошли до своего адресата, и теперь у командовавшего отрядом гладиаторов Алларика было подтверждение и не было выхода. Одинаковая одежда охотников была принята германцем за униформу гончих Ордена, а значит Руфуса следовало непременно спасти, хотя бы для того, чтобы все узнать. Или убить. Легкий кивок и пара слов на пальцах, и гладиаторы незаметно достали спрятанные в вещах длинные ножи. Подъезжая к телеге они разделились пополам, чтобы объехать ее слева и справа. Командир охотников звериным чутьем почуял опасность, но сделать уже ничего не успел. Да и не смог бы. Как их специализацией была командная ловля, так специализацией гладиаторов были поединки один на один. Проезжая мимо отряда работорговцев гладиаторы по вытянутой вверх руке Алларика одновременно начали атаку. И очень быстро ее закончили. Имея перевес в численности почти в полтора раза и эффект неожиданности, бой завершился так толком и не начавшись. Посредник и все охранники были мгновенно убиты, их тела обысканы и кое-как спрятаны в ближайших кустах, а среди гладиаторов не оказалась даже раненных. Алларик лично развязал путы на руках и ногах Руфуса и гладиаторской азбукой спросил:

— Что ты там про консула говорил?

Такое невиданно в Братстве преступление всколыхнуло всех гладиаторов. Обычно, взятый в плен брат должен был умереть раньше, чем попадет в допросный подвал к палачу, а тут он не только не покончил с жизнью, а решил подло спасти ее, подставив под удар других. Судить такое преступление вызвался сам Консул.

Судилище началось поздно вечером, в поганом дворе школы, где находились выгребные ямы. Такой толстый намек показывал Руфусу, какой конец ожидает предателей Братства. Усугублялось дело тем, что в отношении росса во мнениях присутствовало полное единодушие. И простые гладиаторы, и братья более высоких рангов, и единственный из троих присутствующий на суде поручитель, и Алларик, который после короткого разговора на дороге и принятого решения отвезти Руфуса в школу Консулу не то что не передал своему другу не единого слова, даже взглядом не в его сторону не повел, все были в крайнем возмущении этим проступком. Даже сам Игорь был на стороне своих обвинителей.

— …Мы должны каленым железом выжечь измену. Сегодня брат решит не пойти на смерть, завтра — громким шепотом разливался в проповеди Консул, стоя на приготовленных к строительству бревнах, как на трибуне.

Игорю было стыдно. Очень. Ради своих шкурных интересов он предал Братство, предал своих друзей. А давно ли это было, как он остался в заслоне, прикрывая отход своих товарищей и двух спасенных/взятых в плен девушек? Как мог он так низко пасть? Позор придавливал его земле, и как его бросили на землю перед судом, так он и остался стоять на коленях, даже стыдясь поднять голову.

— Каков будет ваш приговор, Братья?

— Смерть!

Смерть!

— Погодите, — вступился за преступника поручитель. — Может следует дать ему возможность оправдаться? Или просто пусть скажет хоть что-то в свою защиту.

— Хорошо. Младший брат Руфус. Тебе есть что сказать в свою защиту? Говори!

Игорь молчал. И думал. В последние мгновения, после зажигательной речи Консула, прирожденного лидера, его мысли немного поменяли свое направление. «А что такого дало мне братство, что я должен за него умирать? Оно спасло меня от смерти? Нет. Оно дало мне свободу? Нет. Оно одарило меня какое-нибудь особенное мастерство? Тоже нет. Наоборот, за обучение мастерству меня все так же оставили младшим. За Крупные взносы — ничего, да и много чего я сделал для Братства. А оно не сделало для меня ничего! Но тогда, — послышался другой внутренний голос, — зачем ты пошел туда? Ты мог отказаться. Но не отказался. Ты согласился с правилами игры, ты принял на себя обязательства, но не выполнил их. Они правы…»

Пока два голоса, имя одному из которых был честь и совесть, боролись в помыслах Игоря, Консул, видя что предатель полностью раздавлен, решил его добить.

— Ему нечего сказать! Он полностью признает свою вину и должен, как последняя падаль быть утоплен в гниющих испражнениях. — И, видя что все с ним согласны, поставил финальную точку в проповеди. Не скажи он это, и Игорь принял бы вынесенный приговор с полным согласием, но финальные слова Консула «…Я всегда говорил и буду говорить, что россы, самый мерзкий народ на земле по небом Единого. Сосредоточие всех пороков и квинтэссенция всех недостатков», заставили Игоря в гневе поднять голову. Буквально. А подняв ее он понял, что Боги даруют ему еще один шанс.

Он узнал Консула сразу же. По механике движений, по росту, по жестам, чуть позже — по лицу. Именно за этим человеком Руфус следил по ошибке тогда в Лариссе. Именно этот человек как к себе домой заходил в занимаемое Орденом здание. Получается именно этот человек был предателем и шпионом.

— С каких это пор ромейские собаки, шпионящие Ордену, что-то плохое могут сказать про россов?

— Что?

— Да. Именно ты шпион и предатель. Я узнал тебя. Ты был в доме Ордена в Лариссе!

— Да как ты посмел?! Он просто хочет спасти свою жалкую жизнь! Заткните ему его гнилую пасть! Смерть ему! — послышались со всех сторон гневные крики гладиаторов.

— Тихо, братья! — шепотом прокричал Консул. — Тихо. Его судьба решена, но мне нечего бояться. Пусть говорит. Дабы исключить даже тень недоверия, я опровергну все его обвинения. Говори.

— Я следил по задания братства за возможным предателем, и перепутал людей…

— И разве это не доказательство того, что тупые животные, не могущие отличить одного человека от другого? Мерзкие, смердящие, живущие в своих лесах и спящих вповалку в грязных избах? — тихий хохот гладиаторов, среди которых по такому стечению обстоятельств не было других росов, стал ожидаемым Консулом ответом.

— …Я проследил за ним, — скрипнув зубами продолжил Игорь, — до местного филиала Ордена.

— И я вошел туда?

— Да. Он вошел туда.

— И как? Перелетев через стену? Или вырыв подкоп?

— Нет. Ты снял с шеи амулет, показал его охраннику и тебя впустили в дверь.

— Ты этот амулет имеешь в виду? — Консул сдернул с шеи толстый медный кружок, с крупную монету диаметром, и показал всем. — Это амулет Тора, моего покровителя. Когда я был рожден в своих благословенных северных фиордах, мой отец, да будет он счастлив любовью среброволосых валькирий, надел мне го на шею. Такой есть у многих рабов-северян, ибо Тор — почитаемый нами Бог! Не так ли?