Невозвращенцы
Шрифт:
Увидел это и Игорь, только поздно. Зато запомнил надолго.
Толпа гладиаторов нахлынула на жиденький строй ромеев как всесокрушающий прибой, и точно так же, как прибой разбивается о несокрушимые прибрежные скалы, разбилась о строй римлян. Короткая шеренга безвестного центуриона показала в ту ночь самые лучшие стороны ромейской военной науки. Укрывшись за высокими щитами так, что краями они почти на треть заходили друг за друга, подперев их плечами, легионеры осторожно и внимательно защищались против нападавших на них гладиаторов. Мастера боя один на один ничего не смогли сделать с ушедшим в глухую оборону ромеями, с их строем. А те вообще не атаковали, только отбивали бесконечные атаки.
«Похоже
Легионеры не собирались пассивно обороняться. Опытный центурион, стоявший с левого края строя внимательно следил за ходом боя. Почуяв, что напавшие гладиаторы немного выдохлись, тот издал резкий клич «Бар-ра!». По этому сигналу каждый легионер, включая центуриона, выполнил следующий маневр. Тело немного поворачивается влево, в строю щитов образуются щели. После этого наносится удар, но не своему противнику, а противнику справа, после чего стена щитов восстанавливается обратно! Не привыкшие к такому гладиаторы, не имевшие навыка защиты от этого боевого приема, легли либо тяжело раненными, либо мертвыми под ноги свих напиравших сзади товарищей. В живых остался только ошарашенный противник центуриона. На место павших тут же заступили следующие гладиаторы, чтобы через минуту точно также устлать своими телами землю по следующему крику «Ба!».
После третьего крика наблюдавший сзади Игорь понял, что дело плохо. Цепь ромев сделала всего один шаг назад, а его армия уже уменьшилась на три десятка. Пока он раздумывал, что же делать в такой непростой ситуации, еще два крика показали, что его армия продолжает уменьшаться, и потеряла уже четверть бойцов, причем самых храбрых и опытных.
— Ты собираешься всех наших убить вот так вот, намазав на строй легионеров? — раздался за спиной знакомый голос.
— Пилус! Ты очнулся?
— Ну да. Вы так орали, что и мертвого разбудили бы… — ответил ромей, замотанный бинтами и висящий на плечах двух дюжих рабов.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично! Просто отлично! — язвительно проговорил руфус и качнул плечами, показывая на носильщиков.
— Тебе нельзя вставать! Ты же ранен!
— О да. Только если сейчас не встать, то можно не дожить до выздоровления. Ладно. Я смотрю у тебя тут что-то идет не так, как хотелось бы?
— Да. Надо скорее что-то делать!
— Делать. Ты уже сделал. По стилю ведения войны ты типичный варварский вождь. Это они любят — навалиться так, пока мозги на стену не вылетят. Ну все, молчу, молчу. А теперь, серьезно. Значит так. Во-первых, прекрати эти пустые попытки, пока у тебя еще остались воины.
— Быстро! Ты! — Руфус ткнул пальцем в ближайшего раба. — Ты теперь корниций. [116] Немедленно передай команду прекратить наступление.
Раб убежал. Выполнить приказ вожака ему удалось без особых проблем. Большинство самых яростных, самых храбрых гладиаторов, которые шли в первых рядах, уже погибли, а остальные, более трусливые, уже начали задумываться о том, что примкнуть к восстанию было ошибкой. Команда прекратить атаки была встречена ими на ура, зато порядком подуставшие легионеры получили так нужную им передышку.
116
Cornicen — горнист, унтер-офицерская должность в центурии.
— Дальше
— Дальше? В принципе, такой правильно собранный строй — несокрушим. Если противник конный, то легионеры берут в руки копья. Если пеший — то гладии. Если лучники, то последующие ряды поднимают на руки скутумы, образуя построение тестудо. [117] Разбив врага, когда тот уже бежит, строй рассыпается, и идет рубка бегущих. Если образуется очаг сопротивления, то центурия-другая опять быстро собираются в коробку…
— Так что, неужели ничего нельзя сделать? Нас же все еще больше в пятнадцать раз!
117
Тестудо — черепаха. Также один из самых знаменитих тактических приемов римского легиона.
— В этом и смысл высокой военной науки. Побеждать малыми силами более многочисленного противника. Побеждать умением, выучкой, духом! Теперь ты понимаешь, почему наша Империя самая сильная страна?
— Если она самая сильная, то почему она еще не захватила всех остальных?
— Ну… — замялся Пилус, — остальные не на много слабее. Да и противников много. Ведь варвары такие: пойдешь против одних, тебе в спину ударят другие…
— Ладно. Высокая политика после. Что сейчас то делать?
— Командир у легионеров отличный. Опытный, воевавший. Не только что назначенный желторотый сынок какого-то патриция, решивший поразить трепетных как лилии высокорожденных девиц рассказами о своих победах. Этот пока все сделал правильно, и легионеры у него знают, как резать мясо. Единственная ошибка, и то, сделанная из-за банального недостатка сил, это глубина строя. В правильном строю таких шеренг может быть, в тяжелом сражении, до десяти штук. Легионеры в бою устают и меняются, отходя в задние ряды, освобождая свое место свежим бойцам. А здесь шеренга всего одна.
— Я понял. И что?
— Да что «что». Выбери рабов поздоровее, дай и в каждую руку по скутутму — я на складе их видел. Пусть они построятся внешней линией клина, укроются за щитами и как тараном проломят этот строй. Им даже не нужно брать оружие. Их задача — разбить строй противника. А потом уже, все будет просто. Легионер силен в строю. В этом его сила, но в этом и его слабость. Практически любой гладиатор, или варвар, в одиночной схватке победит легионера. Десять на десять — уже не обязательно. Зато сотня легионеров сметет не заметив сотню варваров! И не одну. Впрочем, ты это и так видел…
Дослушивать теорию Руфус уже не стал. Несколько рабов убежало за щитами, и вскоре таран был построен. Десяток дюжих германцев разбежались как следует, протоптались по телам своих неудачливых товарищей, немного сбавив из-за этого ход, и со всей силы ударили в ромейский строй. В правильном сражении, это ничего бы им не дало. Первая шеренга прогнулась бы до второй, может потеряв двоих-троих бойцов, пришедшихся на острие клина, вторая — чуть попятилась бы до третьей, а третья уже ничего не заметила. Зато ударами с боков и с фронта этот таран был бы быстро уничтожен — трудно противостоять ударам со всех сторон. Но сейчас шеренга была только одна, поэтому живой таран пробил строй ромеев насквозь, разметав легионеров и выдавив их за ворота. Собраться в строй опять им не дали, и битва быстро закончилась победой восставших. Пилус оказался совершенно прав — даже в одиночном бою, а сейчас рабы смогли во всю использовать свое численное преимущество, легионер для гладиатора противником не был. Один лишь центурион успел легко ранить гладиатора, пока его кожаную броню не пробили мечами с трех разных сторон.