Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
Ее голова повернута ко мне, она смотрит на меня со смесью гордости и гнева.
Кто-то прочищает горло, и я моргаю, замечая, как Эми повернулась к Оливии.
— Ты не будешь против? — спрашивает ее Эми.
Лив оглядывается на нее через плечо.
— Мне некомфортно переодеваться рядом с тобой, — объясняет Эми.
Я сжимаю челюсть.
Но Лив не отвечает.
У меня на кончике языка вертится желание заглушить смущение Лив и сказать Эми, что никто не хочет смотреть на ее плоские соски, но…
Я молчу.
Дверь шкафчика Оливии захлопывается, и я вздрагиваю, краем глаза наблюдая, как она идет ко мне.
Она проходит мимо, на ходу задевая меня плечом:
— Не переходи через рельсы.
А потом она уходит, ее угроза повисает в воздухе, когда раздевалка заполняется учениками.
Я тихонько смеюсь. Думаю, она отменяет свое приглашение на Ночной прилив.
К счастью для нее, мне нравится быть на плохой стороне.
Восемь
Клэй
–Клэй.
Я делаю глубокий вдох, перестаю витать в облаках, где, кажется, сейчас нахожусь всегда, и оборачиваюсь.
— Отнеси это на кухню, — просит меня мама.
Беру поднос, пустые миски на нем звякают друг о друга, когда я уношу их.
Фондю с отцом — одно из многих мероприятий, которые Омега Чи спонсирует каждый год, выпускники никогда не упускают возможности вернуться в город, чтобы поддержать сестринство и школу.
И, конечно, похвастаться новой сумкой Биркин.
Я бросаю взгляд через плечо, видя, как бедный отец МакНилти тонет в море мам, дочерей, тетушек и бабушек, и все они хотят услышать о том, как новая коллекция первых изданий, которую они пожертвовали для библиотеки, имеет решающее значение, или что их «солидный» вклад был использован для покупки новых автобусов или новейших компьютеров.
Новейшие компьютеры… Я качаю головой, опуская поднос на стойку и слыша, как разбивается тарелка, как только поворачиваюсь и ухожу. Я продолжаю идти.
Лучшее спортивное снаряжение, высококачественная органическая еда в кафетерии, самая современная научная лаборатория…
Кураторы, изучение языка, консультации и подготовка к поступлению в колледж.
Лив Джэгер извлекает большую выгоду из людей, на которых она любит смотреть свысока. Ее семья не делает пожертвований, и, хотя наше обучение стоит дорого, этого никогда не хватит, чтобы покрыть накладные расходы, которые несет Мэримаунт, если учесть коммунальные услуги, налоги, зарплаты, персонал… Эти женщины здесь, какими бы мелкими они ни были для нее, необходимы для успеха школы, которая помогла ей поступить в гребаный Дартмут.
Я направляюсь в заднюю часть банкетного зала и беру свой рюкзак в одной из раздевалок, вытаскивая
Она такая высокая и могущественная. Вероятно, если бы она хоть иногда была более благодарной…
Она сама виновата в существовании этого видео.
Так почему я жалею, что выложила его? Не могу смотреть на комментарии под ним, что они говорят о ней. Именно поэтому я первым делом удалила его. Мне просто хотелось, чтобы она увидела, что жизнь Меган Мартелл в моих руках. Я собиралась показать Лив, что не она влиятельна. А я.
Но на самом деле я просто разозлилась. Позавидовала. Я хочу ее, но не могу обладать ей, и из-за этого чертовски злюсь.
Поэтому я отыгрываюсь на ней.
Натягиваю сменную одежду, выдыхаю и прочищаю голову. Но дело не в этом. Я не хочу ее. Привязанность была приятной, и когда ты изголодался по ней, то возьмешь ее откуда угодно. Только и всего. Я не бисексуальна. Я натуралка.
Я верю, что Лив не будет болтать, и я не доверяю Каллуму. И все. В конце концов я доверюсь ему. Или другому мужчине.
Беру сумку с деньгами и телефоном и оставляю одежду и рюкзак в раздевалке.
Мама принесет все это домой.
Я направляюсь ко входу, быстро пробираясь мимо дверей, чтобы мама меня не поймала. Уже почти шесть, на улице темнеет, а я опаздываю.
Но затем я слышу, как кто-то зовет меня:
— Иди сюда, дорогая.
Повернувшись, я вижу свою бабушку, сидящую в кресле в вестибюле. Ее волосы такие же белые, как и ее брючный костюм, в руке она сжимает трость и опирается на нее.
— Мими, — приветствую я и подхожу ближе, когда она окидывает взглядом мой наряд и оценивает его. — А я все думала, где ты.
— Конечно, — подыгрывает она. На ее губах появляется ухмылка, и я знаю, что она дразнит меня.
Я опускаюсь на ковер у ее ног, сажусь и прислоняюсь к ее ноге, из соседней комнаты доносится глухой гул вечеринки.
— Ты знала, что я сбегу, — подмечаю я. Именно поэтому она и сидит здесь.
— Сегодня Ночной прилив, — бабушка пропускает мои волосы сквозь пальцы, и я слышу смех, раздающийся в банкетном зале. — Я помню, как не могла вынести предвкушения, когда была в твоем возрасте.
Мими все еще моего возраста. Она просто хорошо это скрывает.
— Так, что у нас сегодня на повестке дня? — спрашивает она.
Я пожимаю плечами.
— Стандартный поиск мусора, может быть, немного гамбургеров…
Раньше мне нравилось проводить время с бабушкой больше, чем с мамой, но чем старше я становилась, тем слабее было это чувство. Мими — причина, по которой мама стала такой, как сейчас.
Я сдерживаю свои слова, потому что, хоть и могу восхищаться ее безжалостностью, меня саму это вряд ли обойдет. Моя бабушка — самый опасный человек, которого я знаю.