Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
Иногда мне кажется, что я хочу, чтобы она узнала меня. Иногда я не хочу, чтобы она знала еще что-то, кроме меня.
А в остальных случаях я рада, что она не имеет ни малейшего понятия.
Два
Оливия
Я слезаю с мотоцикла и расстегиваю застежку под подбородком.
— Спасибо, — благодарю я Айрона.
Бросаю шлем между ног брата, а он просто затягивается сигаретой и осматривает, что происходит вокруг меня — мимо
Я сжимаю лямки рюкзака.
— Что?
Он секунду колеблется, смотрит вниз, затем качает головой и вновь затягивается.
— Я одобрительно отнесся к тому, что Мэйкон платит за это место только потому, что знал: тебя не заинтересуют парни, глазеющие на короткие юбки.
Утренний ветерок доносит аромат кизила, растущего вдоль дорожки к школе, и, хотя сейчас только февраль, я могу сказать, что они вот-вот зацветут. Ветер проносится сквозь плюмерию [1], уже украшающую кампус, некоторые ученики движутся по круговой подъездной дорожке, в то время как другие выходят из машин и направляются на различные спортивные или клубные встречи перед школой.
Озноб пробегает по моим голым ногам от редких укусов ветра. Скоро пойдет дождь.
— А как насчет девушек, которые меня разглядывают? — дразню я. — Тебя они не беспокоят?
— Странно, но нет, — отвечает он с довольным видом. — Они не смогут сделать тебя беременной.
Я усмехаюсь, смотрю направо и вижу нескольких учеников, направляющихся по тротуару к нам и передней части школы.
Клэй Коллинз встречается со мной взглядом, когда проходит мимо со своим серым рюкзаком «Канкен», на переднем кармане которого нарисованы маленькие розовые осьминоги, и она так старается выглядеть скучающей и непримиримой. Но озорство, играющее на ее губах, предупреждает меня о том, что она получила большое удовольствие от вчерашнего посещения бутика. Вот только мы еще не закончили.
Мы никогда не закончим.
Ее взгляд перемещается на Айрона, и я поворачиваюсь к нему, замечая, как его глаза тоже останавливаются на ней, пока он докуривает последнюю сигарету. Но в то время, как ему хорошо известно о том дерьме, что она кидает в мою сторону, он выглядит так, будто обдумывает все, что он мог бы сделать с ней в темной комнате.
Или на заднем сиденье. Идиот.
— Ты одобряешь, что Мэйкон оплачивает обучение, — возвращаюсь я к теме, — чтобы ты мог глазеть на католических девушек в коротких юбках, когда каждый день подвозишь меня.
— Ей уже должно исполниться восемнадцать, верно?
Я качаю головой.
— Героини рождественских фильмов с канала «Холлмарк» не в твоем вкусе.
— Каждая в моем вкусе, когда раздета.
Мерзко. Я отхожу и показываю ему средний палец.
— Увидимся после школы.
Но он качает головой, останавливая меня:
— Неа. Иди сюда, — просит он и выкидывает сигарету, окурок все еще догорает на школьной дорожке. — Это может быть оно.
Он протягивает руку с теплой, дерзкой улыбкой на губах.
Я
Это может быть оно. Девиз семьи Джэгер. Или предупреждение шестерки Тристы — зависит от того, как на это посмотреть.
Смерть наших родителей стала для нас таким сильным потрясением, что мы взяли за правило напоминать себе, что сейчас не стоит ссориться друг с другом.
Не тратить впустую время.
Не молчать.
Это может быть оно. Последний раз, когда мы видим друг друга.
— Будь осторожен, — бормочу я ему в ухо, опуская взгляд на татуировку у него на шее. Это тот же символ, который висит у нас дома на стене в гараже и украшает кожаный браслет, что носят все Джэгеры. Змея, обвивающая песочные часы.
Он крепко обнимает меня еще мгновение, а затем отпускает.
— Ты тоже.
Взгляд, улыбка, и вот он уже без шлема на голове, а из-под черной футболки выглядывают локти, покрытые корочками из-за того, что он упал с мотоцикла. Я наблюдаю за ним, пока он выезжает с подъездной дорожки, поворачивает направо и исчезает на улице.
— Привет, Лив, — зовет меня кто-то.
Оглядываюсь и вижу Марию Хофф, проходящую мимо, когда я вставляю наушники в уши.
Я ворчу и встаю в очередь с несколькими другими учениками, входящими в школу. Она просто добра ко мне, потому что пару дней назад ученица государственной школы совершила самоубийство. Эллисон Карпентер — сокращенно Элли. Все здесь, кажется, думают, что все гомосексуальные подростки знают друг друга, так что она, вероятно, думает, что я потеряла подругу.
Я слышала об Элли — маленький город и все такое — но не была с ней знакома. Но все равно то, что произошло, ужасно. И это случается слишком часто.
Но не для меня. Я почти закончила переживать. Осталось еще несколько месяцев.
Я вхожу через центральные двери и иду по коридору. «?Que te gusta hacer? [2]» Повторяю за своим приложением. «?Que te gusta hacer?» Я засовываю язык за зубы, пытаясь воссоздать звуки, соответствующие голосу в моем телефоне. «Te… gusta…? [3]»
Чертова Арасели. В следующий раз, когда одна из бывших девушек моих братьев назовет меня дерьмовой по-испански, я хотела бы понимать, что она говорит. Вероятно, мне уже следовало бы говорить на нем. Я ведь на четверть кубинка.
Или, может быть, на восьмую часть, не уверена точно. Единственное, чем гордится моя семья, — это еще одна четвертая или восьмая часть крови семинолов, которая удерживает нас на нашей земле.
Кровь, что также пригодилась, когда я подала заявление в Мэримаунт четыре года назад. Небольшое разнообразие хорошо смотрится в ежегодных отчетах школы, и даже немного снизило для меня стоимость обучения, когда я выиграла их стипендию.
Хотя, думаю, я не выигрывала ее. Я была единственной, кто подал заявку, но все же.