Невыносимый опекун

Чейз Бекки

– Тебе нравится, – повторила я и в нетерпении провела кончиками пальцев по возбужденному члену.

Блейк судорожно втянул носом воздух и перехватил мою руку:

– Нет.

– Да, – я прильнула к нему всем телом.

Блейк не шелохнулся.

Я потянулась к нему губами. Интересно, дернется или нет? Но он даже не моргнул. Посчитав это разрешением, я осторожно поцеловала его в скулу, затем в подбородок, щеку. Щетина слегка покалывала губы, и мне нравилось это ощущение. Было, как в давних мечтах – когда я представляла нас вместе –

и сейчас эта мечта сбывалась.

Запустив пальцы свободной руки густые волосы Блейка, я потерлась о напрягшийся торс. Вторая продолжала поглаживать его член.

– Долорес, – рваное дыхание щекотало висок. – Так нельзя.

Но мы оба понимали, что пути назад нет.

– Можно, – прошептала я и впилась в его губы.

Шум адреналина в ушах заглушил остаток связных мыслей, потому что Блейк ответил. Все мое сознание растворилось в этом поцелуе. Там же тонула логика и оправдания.

Я не хотела думать, а что будет завтра. Было только сегодня. Сейчас! Наше сбивчивое дыхание. Наши губы. Наши долгие, глубокие, жадные поцелуи. Я чувствовала, как от них щеки заливает жар и спускается по телу к низу живота.

– Хочу тебя… очень… – дрожащими пальцами я дернула заевший ремень.

Ухватив за талию, Блейк вжал меня в стену. Я с готовностью развела ноги, и застонала, не в силах терпеть. От возбуждения глаза застилало мутной пеленой. Я продолжала наощупь выцарапывать запутавшуюся в шлевках пряжку и изнывала от желания – как безнадежная нимфоманка.

Горячая ладонь скользнула по моим волосам, ото лба к затылку. Стиснула промокший пучок… и с силой отстранила!

Я непонимающе уставилась в потемневшие глаза Блейка. Что? Что я сделала не так?

Он медленно подался назад:

– Завтра мы оба пожалеем.

– Говори за себя, – выдавила я, не узнав собственный голос.

Ноги стали ватными, словно не принадлежали мне, едва Блейк сделал шаг к двери.

– Ты же тоже этого хочешь! – теперь я тряслась от накатившей истерики. – И вот так просто уйдешь?

Не верилось, что он оставит меня – дрожащую, распаленную, в промокших во всех смыслах трусиках – но Блейк даже не обернулся.

Задев локтем вентиль, я опустилась на колени. Слезы досады смешались с горячими струями воды. Я не могла поверить, что сукин сын умудрился снова меня унизить!

– Я отомщу, – прошипела я, сжимая кулаки.

Третьего раза не будет – пришла моя очередь отыграться. Я заставлю его заплатить. Очень дорого.

Утром царящее на кухне напряжение можно было резать ножом, но я предпочла круассан. Размазывая по воздушному тесту тонкий слой апельсинового джема, я исподтишка следила за Блейком, который возился у кофеварки. Голова нещадно раскалывалась, вынуждая время от времени потягивать растворенный в воде аспирин – я закинула в стакан сразу три таблетки, но даже увеличенная доза не спасала от похмелья.

– Где эти чертовы фильтры? – Блейк первым нарушил молчание и принялся яростно шуршать по полкам с упаковками мюсли.

– Закончились

еще вчера, – я сделала очередной глоток. – Хочешь, научу трюку с туалетной бумагой? Кофе будет не хуже, чем в «Старбаксе».

– Обойдусь, – Блейк по-прежнему не смотрел в мою сторону, словно опасался зрительного контакта.

Меня же раззадоривала перспектива встретиться взглядами. Приспустив с плеча полупрозрачный халат вместе с лямкой пеньюара, я разжала пальцы, удерживающие нож. Тот со звоном прокатился по полу, разметав вокруг прилипшие к лезвию крошки. От противного дребезжания боль в висках запульсировала с удвоенной силой, но я смогла не поморщиться и с картинно улыбнулась, когда Блейк обернулся на звук.

– Упс, – прикрыв рот кончиками пальцев, я изобразила смущение. – Какая я неуклюжая.

Актерская игра оказалась посредственной, зато ракурс вышел идеальный – от плавного движения шелк сполз ниже, практически обнажая соски. Для усиления эффекта я закинула ногу на ногу, демонстрируя отсутствие трусиков.

– Долорес, – Блейк нервно двинул желваками. – Прикройся немедленно.

Еще чего! Пусть видит, от чего отказался. И кусает локти – отгрызает до самых плеч!

– А что тебя смущает? – я кокетливо захлопала ресницами.

Даже если он не завалит меня прямо на столе, утренний стояк я ему точно обеспечу. И пусть хоть лед прикладывает по дороге на работу!

Ликуя, я отбросила волосы назад, чтобы не скрывали грудь. Мигрень сменилась торжествующей музыкой. И это было только начало – я готовилась припомнить Блейку каждую свою слезинку. Никому не позволено унижать Долорес Рэдман!

– Послушай, – Блейк сглотнул, собираясь с мыслями. – Мне жаль, что вчера я позволил себе лишнее.

Он явно не привык оправдываться – слова дались с трудом – а я не собиралась облегчать ему задачу.

– Извинения принимаются только в денежном эквиваленте. – Хотелось добавить, куда он может засунуть свои сожаления, но вместо этого я лишь уточнила елейным голоском: – Хотя, так и быть, бриллианты тоже сойдут.

– Не сомневался, что ты все сведешь к деньгам! – в карих глазах сверкнул недобрый огонь.

Злость Блейка ожидаемо вытеснила чувство вины.

– А как иначе? – ответно завелась я, вскакивая со стула. – Должна же девушка чем-то питаться.

– Есть и запивать устрицы «кристаллом» – разные понятия.

Кто бы говорил! Легко строить из себя непритязательного, когда запястье украшают часы от Картье.

– А ты хочешь, чтобы я давилась супом из одноразового стаканчика в «Сабвее»?

– Я хочу, чтобы ты стала личностью, – его губы сжались в тонкую линию. – А не пустышкой с обложки, которой все досталось просто так.

Теперь он прикрывался благими намерениями. Вот мерзавец!

– Ну извини, что у моего отца были деньги, и он не попрошайничал, шатаясь по Гарлему.

– В отличие от тебя Тэд заработал каждый цент! – с презрением отбил Блейк. – А ты… ты даже не пыталась!