Нейромант
Шрифт:
Это было в точности такое же ощущение, как будто кто-то читает через твое плечо.
Он кашлянул.
— Дикс? МакКой? Это ты, мужик? — Его горло пересохло.
— Эй, братан, — сказал голос из ниоткуда.
— Это Кейс, мужик. Помнишь?
— Майами, подмастерье, быстро учился.
— Что ты помнишь последним, перед тем как я заговорил с тобой, Дикс?
— Ниче.
— Погоди. — Он отсоединил конструкт. Присутствие кого-то исчезло. Он снова подсоединил конструкт.
— Дикс? Кто я такой?
— Ты меня подвесил, Джек. Ну и кто ты, блядь, такой?
— Кей… твой друган. Напарник. Как дела, мужик?
— Хороший вопрос.
— Помнишь себя
— Нет.
— Знаешь, как работает слепок личности, зашитый в память?
— Конечно, братан, это аппаратный конструкт.
— Так если я его подключу к своему банку, то я могу дать ему связную память, в реальном времени?
— Вроде так, — ответил конструкт.
— Окей, Дикс. Ты — конструкт. Понял меня?
— Ну раз ты так говоришь, — сказал конструкт. — Кто ты?
— Кейс.
— Майами, — сказал голос, — подмастерье, быстро учился.
— Точно. И для начала, Дикс, ты и я, мы прошвырнемся в лондонскую сетку и нароем немного данных. Ты в игре?
— Хочешь сказать, у меня есть выбор, пацан?
6
— Хочешь попасть в рай, — посоветовал ему Флэтлайн, когда Кейс объяснил ситуацию, — загляни в Копенгаген, на границы университетской секции.
Голос диктовал ему координаты, пока он набивал их.
Они нашли свой рай, "пиратский рай", на взлохмаченной границе низкозащищенной академической подсети. При первом взгляде это напоминало граффити, которые студенты-операторы иногда оставляют на пересечениях линий решетки, призрачные каракули цветного света, которые мерцали на запутанных границах дюжины искусствоведческих факультетов.
— Там, — сказал Флэтлайн, — который голубой. Различаешь? Это код доступа для "Белл Европа". Свежак. «Белл» скоро заявится сюда и прочтет все послания, и поменяет все коды, которые здесь засветились. Детишки стянут новые завтра.
Кейс набил последовательность входа в "Белл Европа" и переключился в режим стандартного телефонного кода. С помощью Флэтлайна он подсоединился к лондонской базе данных, которая, по словам Молли, принадлежала Армитажу.
— Здесь, — сказал голос, — Я сделаю это для тебя.
Флэтлайн начал зачитывать серии цифр, Кейс набирал их на деке, пытаясь поймать паузы, которые конструкт использовал для индикации периодов времени. Это получилось с третьей попытки.
— Делов-то, — сказал Флэтлайн. — Вообще никакого льда.
— Просканируй это говно, — сказал Кейс «Хосаке». — Фильтруй данные биографии владельца.
Нейроэлектронные каракули рая исчезли, сменившись простым ромбом белого света.
— В базе содержатся в основном видеозаписи послевоенных трибуналов, — сказал далекий голос «Хосаки». — Центральный персонаж — полковник Уиллис Корто.
— Показывай уже, — сказал Кейс.
Лицо человека заполнило экран. Глаза его были глазами Армитажа.
Двумя часами позже Кейс упал возле Молли на матрац и дал темперлону принять форму своего тела.
— Нашел что-нибудь? — спросила она, ее голос был слабым от сна и лекарств.
— Потом расскажу, — ответил он, — мне сейчас хреново.
Его мучили похмелье и растерянность. Он лежал так, с закрытыми глазами, и пытался расставить по местам разные части истории о человеке по имени Корто. «Хосака» отсортировала небольшое хранилище данных и составила отчет, но он был полон пробелов. Некоторые материалы были текстовыми, они прокручивались по экрану слишком быстро, и Кейс попросил компьютер зачитать их для него. Другие отрывки были аудиозаписями слушаний по операции "Кричащий
Кейс попытался представить, как самолетики сыплются, словно лепестки цветков, из своих стартовых капсул, высоко над замерзшей степью [27] .
— И они, конечно, подставили тебя, босс, — сказал Кейс, и Молли заворочалась рядом с ним.
С авиеток было демонтировано все вооружение, чтобы компенсировать вес оператора, прототипа деки и модуля с вирусной программой под названием «Крот-IX» — первого истинного вируса в истории кибернетики. Корто и его команда готовились к этому штурму три года. Они уже пробили лед, готовые ввести «Крот-IX», и тут заработали ЭМП. Русские импульсные пушки швырнули жокеев в электронный мрак; "Ночные крылья" потерпели системные сбои, вся полетная электроника выгорела начисто.
27
здесь автор употребил слово «steppe», являющееся калькой с русского слова "степь".
Затем включились лазеры, наводясь по инфракрасному излучению, выбивая хрупкие, прозрачные для радаров штурмовые самолетики, и Корто с его мертвым консольщиком упал с сибирского неба. Упал и продолжал падать…
На этом месте история имела пробелы, там, где Кейс просматривал документы, касающиеся перелета угнанного русского боевого вертолета, которому удалось добраться до Финляндии. Чтобы быть изрешеченным, сразу после посадки в еловой роще, огнем старинного двадцатимиллиметрового орудия, управляемого расчетом поднятых по утренней тревоге резервистов. "Кричащий кулак" закончился для Корто на окраинах Хельсинки, когда финские санитары выпиливали его из покореженного нутра вертолета. Война окончилась девятью днями позже, и Корто был отправлен в военный госпиталь в Юте, слепой, безногий и потерявший почти всю челюсть. Советнику из конгресса потребовалось одиннадцать месяцев, чтобы найти его там. Он слушал, как осушаются капельницы. В Вашингтоне и Маклине публичные суды были уже завершены. Пентагон и ЦРУ были «балканизированы», частично расформированы, и расследования конгресса направились на "Кричащий Кулак". Все созрело для уотергейта, советник сказал Корто.
Ему нужны были глаза, ноги и обширная пластическая хирургия, сказал советник, но это можно было устроить. Даже новые кишки, добавил человек, сжимая плечо Корто сквозь мокрую от пота простыню.
Корто же слышал тихое, неотступное падение капель. Он сказал, что предпочел бы давать показания в том виде, в каком находится сейчас.
Нет, объяснил советник, суды будет транслироваться по телевидению. Суды надо донести до избирателей. Советник вежливо кашлял. Восстановленный и обновленный, Корто дал тщательно отрепетированные показания, детальные, живые и ясные. В основном они были сочинены политической кликой в конгрессе, с определенными кругами, заинтересованными в сохранении некоторых частей инфраструктуры Пентагона. Постепенно Корто понял, что данные им показания были предназначены для спасения карьер трех офицеров, непосредственно ответственных за умалчивание докладов о строящихся ЭМП-установках в Киренске.