Незабытая: отчаянное сердце. Книга 2
Шрифт:
В повозке Сфинкс о чем-то с воодушевлением расспрашивал Велеруса, и когда я подсела, быстро переключился на меня:
– А вот малыш не служит никакому Богу! – прежде, чем я забеспокоилась, Сфинкс, слава лесу, заговорил о другом. – Мне интересен пантеон Богов в целом: какие они в принципе есть, как у них там что устроено и какая иерархия. Хотя бы в рамках этого острова! Например, кому тут поклоняются? Как думаете, в Конраку можно что-то узнать об этом?
Мы с Велерусом синхронно кивнули. Сфинкс сидел между нами с довольным видом, но мне казалось, что это была очередная его
– То есть, вы оба думаете, что это может быть прописано в книгах, или нужно обращаться к каким-то существам? – спросил Сфинкс.
– И так, и так, мне кажется, – сказал Велерус.
– Чтобы знать, к кому именно потом обращаться и обращаться ли вообще, я предпочла бы сперва узнать это из книг, – я задумчиво постучала себя по подбородку.
– Значит, идем в библиотеку вместе! – довольно заключил Сфинкс и обратился к нам обоим. – Вы, вот, каких Богов знаете кроме тех, которых нам уже никогда не забыть? – Велерус отрицательно покачал головой, а я неопределенно пожала плечами. – Ну, у них ведь есть там, не знаю, группы?
Для себя я припомнила всех Богов, о которых узнала за время своего путешествия. Помимо стаи Солара, – Као, Холга, Ибриты и их отца, Акны, – я теперь знала об Эйсилтри, Халистре, Туне, Уроборосе, Кассее и Шамикаль. Вся эта тема тревожила меня.
– Стаи точно есть, – сказала я. – Но отношения в них отличаются от наших.
– В каком смысле?
– Я предполагаю, что там всем правит сила и взаимовыгодные сделки для ее достижения.
– Как и в нашем в мире, – как бы между делом сказал Велерус.
– Получается, что Боги – это, все-таки, те, кто вознесся до уровня невообразимого могущества? – сощурился Сфинкс.
– Теперь я склонна согласиться с этим суждением, но все равно иные Планы – иные правила. Я думаю, Богом можно стать, главное знать, с какого Плана начинать.
– Уже определилась с внешним обликом своих алтарей? – посмеялся Сфинкс.
Я ответила усмешкой.
Местность за повозкой не менялась, – бескрайние каменистые пустоши – и от этого клонило в сон. Затянутое ровной серо-белой пеленой облаков небо создавало впечатление молока, на которое смотрели из кубка.
К полудню мое изучение рисунков на воображаемой молочной пеночке облаков было прервано замедленным ходом повозки. Чтобы узнать, в чем дело, я надела капюшон и подошла к Сайрису. Когда все мы сгрудились у него, то заметили впереди четырехскатную хижину без окон, которую окружал редкий частокол. Сквозь него виднелись тренировочные мишени из сена, обтянутые мешками: какие-то порезанные, какие-то подпаленные, а иные – нетронутые вовсе.
У дороги стоял невысокий человеческий старец в коротком ярко-желтом халате-кимоно, опоясанным красной тряпкой. Ноги его до колен перетягивались черной веревкой. У него была длинная белая борода и узкие антрацитовые глаза, смотрящие прямо на нас с расстояния порядка ста – ста пятидесяти футов. Он стоял гордо и держал осанку; одну руку под прямым углом в локте он прятал за спиной, а второй перебирал черные бусы, над которыми виднелись бесцветные нити магии.
Чем
– Судя по всеобщему молчанию, мы все это видим, – с облегчением после минутной паузы вздохнул Сайрис.
– Это дед, – констатировал Велерус.
– Имеющий отношение к магии, – добавила я.
– И у него нет никакого другого оружия, – заметила Гулльвейг, когда мы поравнялись со старцем, неотрывно следящим за нами взглядом.
– Не думаю, что нам стоит тратить свое время на… – начал было Сфинкс, как вдруг все мы снова оказались на дороге перед хижиной, как и минутой ранее. – Эй! Это мое заклинание!
– Не совсем, – покачала головой я. – Твоё плетется иными по цвету нитями.
– Что все это значит? – спросил Велерус.
– Кажется, нас принудительно приглашают войти, – сказала я, внимательно оценив старца взглядом.
Только после этих моих слов он развернулся и скрылся в хижине, словно услышал и согласился со мной.
– Не нравится мне это, – раздраженно вздохнул Сайрис, пытаясь успокоить взволнованных магией лошадей. – Может, попробуем проехать мимо еще раз?
– Не выйдет, я уверена. У нас нет иного выбора, кроме как зайти к нему, – повторила я и аргументировала, – магию вижу лишь от бусин в его руке. Это странно…
– Получается, нужно сразиться, чтобы проехать дальше? – спросил Велерус.
– Или поговорить, – осторожно поправила Гулльвейг.
– Или сделать хоть что-нибудь, – протяжно вздохнул Сфинкс, с бессилием взглянув на небо. После он спрыгнул с повозки и уверено зашагал прямиком ко входу в хижину, говоря довольно громко, – приветствую! Добрый э-э-э, день? Ау! Нам бы путь продолжить!
Когда все мы столпились на пороге открытой двери, никто из нас ничего не увидел за ней. Опять эта магическая темнота, которую мое зрение пока было не способно познать… Я взволнованно обернулась: мишени, частокол, повозка с фыркающими лошадьми и пустая дорога с бедным ландшафтом под пасмурным небом. Что-то как-то совсем не весело. Однако никакого иного выхода не оставалось, и все мы друг за другом вошли. Дверь позади нас мигом захлопнулась.
По стенам, словно по щелчку, приветливо зажглись вереницы свечей, чередующихся с пучками сушеных трав. Пред взором предстало одно просторное пустое квадратное пространство футов девять в высоту.
Дым тлеющих трав закручивался возле старца, который стоял посередине помещения абсолютно так же, как и до этого на улице. В молчании мы изучали друг друга взглядами: каждый из нас – напряженно, а он – с помощью лиловых нитей магии, будто бы ища что-то в нас всех или ком-то одном. Я закусила губу и поймала носом запахи: можжевельник, полынь, зверобой и, даже, чертополох – горьковатый аромат хвои быстро распространялся вокруг. И если все эти растения использовали как примитивные способы избавления или ограждения от негативного влияния, то запах рута – гипнотической травы, – настораживал.