Незавершенная месть. Среди безумия

Уинспир Жаклин

Присцилла молча поглаживала подлокотник дивана, словно успокаивала испуганного зверька.

– В Лондоне не хочется ничего делать, – наконец сказала она. – Меня будто что-то сковывает… Или, лучше сказать, душит? Пожалуй, и то и другое. По-моему, ужасно тоскливое место.

– Есть идея. Помнишь свои грандиозные планы по восстановлению дома, в котором ты провела детство? Почему бы не заняться этим сейчас? Поезжай в деревню, обустрой усадьбу, радуйся жизни, и, возможно, к тебе вернется та свобода, которой ты наслаждалась в Биаррице.

– Но, Мейс,

мальчики учатся, им нравится Лондон, да и Дуглас…

– Это совсем недалеко от Лондона, час-два езды, так? Можешь уезжать туда по пятницам, как только дети вернутся из школы, и возвращаться обратно в воскресенье вечером или в понедельник утром. Мальчики смогут приглашать к себе друзей, а ты – жить и в городе, и в деревне одновременно. Готова спорить, гости к тебе будут валить толпой. – Мейси протянула руку и накрыла ею ладонь Присциллы. – Помнишь, что ты сказала мне во Франции? «Сразись со своими драконами». Этот дом хранит старые воспоминания, однако ты можешь возродить его и создать новые.

Присцилла, закусив губу, подошла к бару.

– Пожалуй, ты права. Когда мы только вернулись в Англию, у меня была масса планов насчет родительского дома. – Она развернулась и сменила тему: – Кстати, я показывала тебе прошлогодние фотографии, которые мы нащелкали во время твоего приезда? На днях я разбирала вещи и наткнулась на них. – Присцилла взяла в руки конверт. – Вот, специально отложила.

Присцилла по одной передавала Мейси фотокарточки, комментируя места и события.

– Это ты с Тарквином. Смотри, какая у него улыбка. Точь-в-точь как у моего брата. Он Эвернден до кончиков пальцев, в этом нет никаких сомнений.

– Можно мне взять это фото?

– Конечно, забирай. А это возьмешь? Тут мы с тобой в саду, а вот ты с тремя лягушатами. Мои сорванцы просто обожают тетушку Мейси!

После ленча Мейси покинула особняк Присциллы в Голландском парке, зная, что заронила в душу любимой подруги семя, которое даст всходы. Усевшись на водительское сиденье «Эм-Джи», Мейси, однако, не сразу отправилась в Скотленд-Ярд. Сперва она хотела еще раз просмотреть фотографии, для которых при первой возможности купит рамки.

– Итак, джентльмены… и дама, – Макфарлейн улыбнулся. Порывшись в бумагах на столе, он извлек из папки нужный документ. Дарби, Страттон и Мейси сидели по другую сторону стола. – Пора подвести итоги. – Он откашлялся. – Вам всем известно, что личность отравителя не установлена. Энтони Лоуренс не опознал его, после чего – благодаря вашей подсказке, мисс Доббс, – мы привели Кэтрин Джонс. Бедная девица, увидав труп, едва не хлопнулась в обморок и поначалу сомневалась, но потом все-таки сказала, что это не тот человек, что приходил на собрания, потому что у того не было на лице шрама.

Мейси покачала головой.

– Мисс Доббс, вы хотите что-то сказать?

– В общем, нет. Странно выходит: не поговори я с Кэтрин, не всплыло бы слово «подкидыш», и я бы просто не нашла преступника.

– Еще как нашли бы. – Макфарлейн постучал кончиком карандаша

по папке. – Вы вычислили его благодаря тому, что поехали за Эдвином Краучером, чье поведение вас насторожило. Это хороший полицейский навык – прислушиваться к своей интуиции, покуда стаптываешь башмаки, разыскивая убийцу.

– Я оказалась в больнице только потому, что хотела застать там Энтони Лоуренса, а он уже ушел.

– В этом вам повезло. Насколько я знаю, ваш доктор Бланш весьма уважительно относится к фортуне.

– Есть новости от патологоанатома? – поинтересовался Страттон.

Макфарлейн просмотрел несколько страниц отчета.

– Кое-что интересное. Наш отравитель сильно хромал, одно бедро держал выше другого, соответственно, задирал и плечо. Создавалось впечатление, что у него серьезно поврежден позвоночник. Да, в ногах остались осколки шрапнели, они были исполосованы шрамами, однако, по словам патологоанатома, с физиологической точки зрения ничто не мешало этому человеку ходить совершенно нормально, разве что самую малость прихрамывать.

– Посттравматический синдром, – произнесла Мейси.

– Что? – Страттон обернулся к Мейси.

– Боевой посттравматический синдром. Симптомы, которые вы описываете, подтверждают серьезную психическую травму, внешнее проявление «шрамов на душе». – Мейси вздохнула. – В Клифтонской больнице я повидала немало таких пациентов, которые под воздействием гипноза переставали хромать и ходили так, что хоть на парад отправляй. Когда же их выводили из транса, они опять превращались в хромоногих калек. – Она по очереди посмотрела на каждого из троих собеседников. – И прежде чем вы сделаете свои выводы, подчеркну, что речь шла об отличных солдатах с безупречным послужным списком, которых отправили в госпиталь после проявлений невроза или истерии, делавших их непригодными к дальнейшей службе. Это были не симулянты, а люди с глубоко искалеченной психикой.

Повисла пауза, затем Дарби заговорил:

– Что теперь, шеф? Мы все-таки попытаемся установить его личность? И что будет с трупом?

– Мы точно знаем, что он действовал в одиночку, так что срочной необходимости идентифицировать тело нет, и все же… – Макфарлейн посмотрел на Мейси, потом перевел взгляд на Страттона и Дарби. – Я размышлял над словами мисс Доббс, и мне стало ясно, что он может быть не последним. Попытаемся сделать то же, что и мисс Доббс – нарисовать типаж, – а как только доведем работу до конца, передадим тело доктору Лоуренсу.

– Доктору Лоуренсу? – Мейси подалась вперед.

– Он выразил особую просьбу, сказал, что труп можно использовать в научных целях в области… – Макфарлейн заглянул в бумаги, – нейрохирургии и психиатрии. Хотят покопаться у него мозгах. Я полагал, что это вас не удивит, мисс Доббс. Уверен, вам тоже доводилось бывать в анатомическом театре.

– Разумеется, но… – Мейси не договорила, сообразив, что у покойного нет семьи, и тело отдать некому. Тем не менее известие ее покоробило.

– Мисс Доббс, у вас еще есть вопросы?