Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии

Джейн Анна

— Какие же вы ничтожества. Ядовитые сорняки в прекрасном саду, которые пора выкорчевать. Что ж. Пошли вон. Еще раз встанете на моем пути, растерзаю, как куриц, — сказала Белль.

Пламя на двери и окнах пропало. Путь к спасению был открыт. И адептки тотчас кинулись прочь из комнаты, толкаясь и крича, каждая стараясь выбежать первой.

Белль осталась с Хэлли один на один. Она безучастно смотрела на заплаканное перепуганное лицо девушки, полулежащей у ее ног. А после присела рядом.

— Ты ведь дракон, да? — прошептала Хэлли, не осмеливаясь смотреть в лицо Белль.

В ее пылающие драконьи глаза. — Что ты со мной сделаешь? Что?..

— Ты меня предала. Зачем? — глухо спросила Белль.

— Прости, прости меня, Белль, прости! — сложила ладони вместе Хэлли. — Отпусти меня, умоляю!

— Ответь на вопрос. Зачем ты предала меня? — повторила Белль.

— Потому что хотела быть особенной, — завыла Хэлли. — Хотела быть в Клубе избранных! Чтобы родители гордились мной!

— Тебе было плевать на всех, кроме себя, — заметила Белль.

— Так вышло! Прости, пожалуйста, прости! Мне так жаль! — выкрикнула Хэлли и, опустив голову, сжалась в комок. — Я знаю, что поступила неправильно! Но я оказалась слабее своих желаний.

— Встань, — велела Белль. Хэлли тотчас поднялась на ноги, которые то и дело подкашивались.

— Ты… Ты убьешь меня? — спросила она обреченно.

— Я не убийца, — ответила Белль все тем же глубоким вибрирующим голосом. — По крайней мере, в твоем голосе я слышу искренность. Уходи.

— Что? — Хэлли подняла голову, думая, что ослышалась.

— Уходи, пока разрешаю. Иначе точно разорву на куски.

Ее глаза вспыхнули еще ярче, и Хэлли, решив больше ничего не говорить, ринулась к двери. Она убежала. А Белль снова потеряла сознание.

Тени вернулись на свои места, а тьма растворилась в воздухе.

Дракон уснул.

* * *

Я распахнула глаза и поняла, что нахожусь в комнате одна. Девицы убежали, бросив меня — наверное, испугались того, что мне стало плохо. Внутри все горело, сердце часто колотилось, а лицо пекло, как после холодного ветра. Дышать было нечем, и больше всего на свете мне хотелось выйти на свежий воздух.

С трудом поднявшись, я отряхнулась и, так и не найдя в полутьме вторую туфлю, ушла. Не в Большой драконий зал, где проходило торжество — что я там забыла? Как покажусь перед Эштаном? Что скажут другие, увидев меня такой? Снова будут смеяться? Ну уж нет, я не доставлю им такое удовольствие.

Некоторое время я стояла у распахнутого окна неподалеку, который выходил на лес. И всей грудью вдыхала свежий зимний воздух. Чем больше я дышала, тем легче мне становилось. О том, что произошло, я старалась не думать. Сейчас мне нужно попасть в свою комнату, вот и все. Думать я буду потом. Когда окончательно приду в себя.

Я направилась в общежитие, и по дороге никого даже не встретила — все веселились в Большом Драконьем зале. Я слышала отголоски музыки и кусала губы, думая, что, должно быть, Эштан потерял меня, да и подруги — тоже. Но я вернусь к ним чуть позднее. Только приведу себя в порядок.

У входа в общежитие я вдруг поняла одну странную вещь — во мне больше не было страха перед теми, кто в очередной раз пытался унизить меня. Никакого страха — полное

равнодушие. Нет, не равнодушие, а усталое презрение. Как это чувство появилось во мне, я так и не поняла — меня вдруг остановил высокий молодой человек. Это был секретарь ректора. С виду хорошеньким: кудряшки, бездонные глаза, брови вразлет, да только слишком уж шумный и беспокойный.

— Изабелль Бертейл?! — нервно выкрикнул он, и я замерла от неожиданности.

— Она самая, — вздохнула я, не ожидая ничего хорошего.

— Слава всем светлым богам, нашел! Немедленно в кабинет ректора! — выкрикнул секретарь. — Срочно!

По моим рукам побежали мурашки. Эйховы уши! Наверное, эти девицы наплели что-то ректору. Так сказать, решили действовать на опережение. Рассказали про драку, наплели, что я первой напала. А может быть, все-таки полуночная пыльцы подействовала на меня, и я совершила что-то непозволительное? Из-за чего в праздничную ночь со мной хочет увидеться сам ректор?

А вот из-за этого стало страшно.

— Что? Зачем? Что случилось? — растерянно спросила я.

— Вы меня слышали? Сейчас же в кабинет ректора! — повторил секретарь. Он даже переобуться мне не дал — заявил, что некогда, и потащил за собой в таком виде, в котором я была.

Что ж, чем быстрее все закончится, тем лучше.

Глава 17

Пока адепты и адептки академии магии Эверлейн танцевали и веселились на иллюзорной лесной поляне в Большом драконьем зале, Ева Шевер действительно находилась в лесу, под серебром лунных лучей, что падали на снег сквозь ветви деревьев. В одиночестве и в полной тишине, если не считать хлопанье птичьих крыльев.

Укутавшись в меховую накидку, девушка стояла по щиколотки в снегу перед каменным алтарем, который достала с большим трудом на рынке «Змей и Костей» — черном магическом рынке, где продавали всякое для запрещенного колдовства.

Сегодня Ева готовилась провести ритуал, о котором узнала в Алом гримуаре — книге ведьм. Эта книга попала ей в руки несколько лет назад через настоящую мать Эштана, случайно. Ева не должна была даже касаться ее, но врожденная любознательность все же заставила девушку открыть первую страницу. А затем и вторую, и третью… И все остальные. Еве всегда был интересна темная магия как явление, ее механизмы и процессы, а потому она не могла остановиться.

Интерес породил желание попробовать — а получится ли темная магия у нее? Ведь она всегда была лучшей во всем, в любой сфере, будь то уроки по домашнему хозяйству, садоводству и вышиванию, или же магические науки. Ева привыкла быть первой, а потому решила попробовать, чтобы убедиться в том, что ей действительно подвластно многое. В том числе и запретное волшебство. Все равно ведь никто не узнает. Никто не отследит.

У нее получалось — так, по мелочам. Вредить никому Ева не хотела — не потому, что была излишне доброй, а потому, что не видела необходимости для вреда кому-то использовать опасную темную магию. Слишком много рисков, когда есть куда более простые пути для достижения своих целей.