Нежнее неба

Минаев Николай Николаевич

«Все отойдет и – без возврата…»

Сердце, сердце, успокойся, Все навек, все без возврата… В. Брюсов

Все отойдет и – без возврата, И крепкая порвется нить, И как ни тяжела утрата Ей сердца не оледенить. Влюбленным предстоит разлука, И есть конец весне ль, зиме ль, И каждый день стрелой из лука Летит за тридевять земель. Бессмертной даже красоты нет, И песнь замолкнет, прозвенев, И все пройдет, и все остынет, И

страсть, и мужество, и гнев. 1919

«День был томителен и зноен…»

День был томителен и зноен, От солнца вяли облака, Но ветер – бунтовщик и воин — Навеял грозовые тучи Откуда-то издалека. И стал прохладным полдень жгучий, Природа, притаясь, ждала; Вот гром прогрохотал тягуче, И вспарывая тучи в небе Черкнула белая игла. И полил дождь… И ожил стебель, И пыльный лепесток воскрес, И сделался каким он не был, Веселым, бодрым и лохматым, Казавшийся зачахшим лес. И все цветы в хмельном расцвете, Почувствовав избыток сил, Благодарили хором ветер За то, что он был добрым братом И вновь их к жизни воскресил. 1919

«Еще стеклярусные нити…»

Еще стеклярусные нити Протянуты к земле из туч, Но чувствуется уже в зените Подкрадывающийся луч. А это знак, что дождь недолог, Каких-нибудь минуты три И солнца сверкающий осколок Тучу пропорет извнутри. И взору подарив отраду, Зажгутся на другом краю Лучам навстречу полосы радуг Бледными светами семью. И будет бисером унизан Каждый листок и зазвенит Жемчуг соскальзывая с карниза И разбиваясь о гранит. 1919

«Забита будка у ворот…»

Забита будка у ворот, Не слышно бубенцов на гривах, И бронзового фавна рот Не мечет в урну струй игривых. И ковыляющих утят Не провожают всхлипы лая, А листья медленно летят, Холодным пламенем пылая. И в огороде за плетнем На перерытых грядах пусто, Лишь у стены прижавшись в нем Торчит лохматая капуста. И убаюканный мечтой, Вновь проскитаюсь целый день я Под сенью рощи золотой В очарованьи запустенья. 1919

К. Д. Бальмонту («Твой яркий дар – чудесная певучесть…»)

Твой яркий дар – чудесная певучесть, Слух чаровать тебе присуждено; Твои стихи – прекрасное вино, В них нежный вкус и сладостная жгучесть. Поэтом быть твоя земная участь, В сплетеньи строк низать к звену звено И птицей петь – о чем не все ль равно? — Легко-легко, не сетуя, не мучась. Ты все воспел: полночный бред луны, И страсть огня, и холодность волны, Любовь и смерть, норвежца и японца, Простор полей и зоркий горизонт, И завещал быть пламенным как солнце… Привет тебе, наш солнечный Бальмонт!.. 1920 г. 25

марта. Четверг. Москва

Послание К. Д. Бальмонту («Бальмонт прекрасный!..»)

Бальмонт прекрасный! К тебе сгорая От неги страстной, В преддверье рая Я возлетела Как пылкий кочет, Трепещет тело И кровь клокочет. Дрожу как лань я, Моя мечта ты! Прими посланье Влюбленной Таты. 1920 г. 29 марта. Понедельник. Москва

3. Н. Ивановой («Сережа задремал в кровати…»)

В альбом

Сережа задремал в кровати, Со службы «прапорщик» пришел, И Вы велели быстро Кате К обеду накрывать на стол. А мне довольно скучно было, Зевоты я сдержать не мог, Присел, взял ручку и чернила И написал Вам восемь строк. 1920 г. 5 мая. Среда. Москва

О. Л. Леонидову. В альбом («Промчится быстро жизнь неистовая…»)

В альбом

Промчится быстро жизнь неистовая И на закате Ваших лет, Страницы эти перелистывая, Вы мой найдете легкий след. Черемухой повеет в комнате И вздоха Вам не уберечь, И с умилением Вы вспомните Минуты наших ранних встреч. 1920 г. 8 мая. Суббота. Москва

«Прозрачно небо… Даль ясна…»

Прозрачно небо… Даль ясна… День напоен теплом и светом… Какою нежною весна Явилась к нам в апреле этом! Окутал ветки свежий пух, И окна и сердца раскрылись, И юркий крошечный лопух Из-под ворот на солнце вылез. Во всем восторг и торжество, День отдала весна во власть им, И счастьем веет от всего, И даже воздух пахнет счастьем. <28 июля 1920 г. Среда. Кантаурово, Нижегородская губерния.>

Истинное происшествие («Я вышел от прелестной Вари…»)

Я вышел от прелестной Вари И, Сивцев-Вражек миновав, Сел на Пречистенском бульваре Вдыхать осенний запах трав. И замирая от блаженства, Я был душой почти в раю И думал: «Варя – совершенство! Она украсит жизнь мою!..» Изнемогая в страстной дрожи, Я все на свете позабыл, Тот миг мне был всего дороже, Я на десятом небе был. Но вдруг на самом сладком месте Блеснула мысль в уме моем, Что Тата с Катечкою вместе Теперь на даче и вдвоем. Они целуются бесспорно, Воркуя словно голубки, И я, рассвирепев, упорно Стирал о гравий каблуки. Моя душа набухла злостью, В ней стало сыро и темно, И я огрев скамейку тростью Поехал к музам в «Домино». 1920 г. 18 августа. Среда. Москва