Нежнее неба

Минаев Николай Николаевич

IV. «Где милый образ – верная ограда…»

Где милый образ – верная ограда Там воздух синь и лучезарен день, Журчит ручей и рядом, скрывшись в тень, Спят пылкий фавн и робкая дриада. Звенит бубенчиками козье стадо, Полдневную не нарушая лень, Мелькнет в кустах застенчивый олень И через миг вновь скроется от взгляда. Зной не томит, и ветер словно брат Целует дев и юношей, он рад Их освежить, а в пору листопада Шипучий кубок поднося к устам, Невольно восклицает каждый там: О, сладкий сок хмельного винограда!.. 1

мая 1921 г. Воскресенье. Москва

V. «О, сладкий сон хмельного винограда…»

О, сладкий сок хмельного винограда, Ты взбудоражил сонные мечты, Твоя струя лазурней высоты, Пьяней вина и гибельнее яда. Как в душный день хотя бы с дробью града Дождь радует зачахшие кусты, Обрадовал безрадостного ты, Твой пламень в жилах – жгучая услада. Я долго шел по рытвинам дорог, Я жаждал, я устал, я изнемог В тисках тоски отчаянной и мрачной, Не верил в сон, не ждал отлива мук, Но, хмель любви глубокой и прозрачной, Ты опьянил негаданно и вдруг. 1 мая 1921 г. Воскресенье. Москва

VI. «Ты опьянил негаданно и вдруг…»

Ты опьянил негаданно и вдруг, Любви благоухающий напиток, Ты пробудил дремавших сил избыток И сделал все прекраснее вокруг. Ты снял с души сомнения недуг, Извлек ее из плена нудных пыток, И пухом серебристых маргариток Покрыл проснувшегося сердца луг. О, тишина – живительная влага! Ты мне теперь единственное благо, Тобой одной наполню свой досуг… Как спорить нам с насмешницей-судьбою? Сегодня счастлив дружбою с тобою, Еще вчера я был веселью друг. 2 мая 1921 г. Понедельник. Москва

VII. «Еще вчера я был веселью друг…»

Еще вчера я был веселью друг, Мой светлый смех звенел друзьям и девам, И как стрелой стремительным напевом Моей души натягивался лук. Еще вчера, наивно близорук, Я предан был минутным королевам Встречающим то милостью, то гневом, Познавшим смысл единой из наук. Не замечая гибельной рутины, Я жил во тьме, сегодня паутины Любовью словно ветром сметены; Вчерашнее мне – горькая досада. Вчера я так боялся тишины, А нынче сердце тишине лишь радо. 3 мая 1921 г. Вторник. Москва

VIII. «А нынче сердце тишине лишь радо…»

А нынче сердце тишине лишь радо, Той тишине, которая одна Дает познать глубины чувств до дна, Очистив мысль от приторного чада. Светильник снов, провидений лампада, Маяк предчувствий брезжущих, она — Прославленная издавна страна Чудес в действительности – Эльдорадо. Меня любовь к ней быстро привела, С ее полей – прилежная пчела — Я доверху наполнил медом соты, И умилен смиренностью благой, Я наяву узрел ее красоты, Воскресший, просветленный и другой. 4 мая 1921 г. Среда. Москва

IX. «Воскресший, просветленный и другой…»

Воскресший, просветленный и другой, Сегодняшний, не прежний, не вчерашний; Моя

душа взрыхленной стала пашней, Вспоенной всласть разлившейся рекой. Не скрытая ни мглою, ни пургой Мне даль ясна; гляжу вперед бесстрашней, И кровь звенит по жилам бесшабашней Чем колокольчик в поле под дугой. С отвагою немыслимою прежде, Доверясь обольстительной надежде, Не пасынок, не пленник, не изгой, Согрет и бодр, под небом бирюзовым, Весне вослед, навстречу летним зовам, Я путь начну уверенной ногой. 5 мая 1921 г. Четверг. Москва

X. «Я путь начну уверенной ногой…»

Я путь начну уверенной ногой, Не затеряюсь в праздном разговоре, Не запылюсь в презрительном укоре, Миную пруд с гниющею тоской. С заботою и ласкою какой Мне поутру затеплят небо зори, А ночью звезды в бдительном дозоре Постерегут мой праведный покой. Кто всем родной, всему по-детски верит, Не верстами, а чувствами измерит Тот скудные житейские пути; Черти спираль, стрижей горластых стая, Ржаная нива, зыбься и цвети, Мне суждена дорога золотая. 6 мая 1921 г. Пятница. Москва

XI. «Мне суждена дорога золотая…»

Мне суждена дорога золотая, Сама судьба со мною заодно; Моя любовь не лунное вино, А влага солнца изжелта-густая. В лучах светил сияющих не тая, Не отраженным светом ей дано В душе ко всходу пробуждать зерно, А собственным, немеркнущим, блистая. Не алый дым, не розовый угар, Она мне тот благословенный дар, Не уберечь которого не смею От суеты неугомонных дней, И, нежная и в ненависти, ею Моя душа теперь еще нежней. 7 мая 1921 г. Суббота. Москва

XII. «Моя душа теперь еще нежней…»

Моя душа теперь еще нежней, Еще прозрачней, глубже и певучей; Тяжелый мрак уплыл с гнетущей тучей И лопнули объятия ремней. И дышится желанней и вольней 8 последний шаг прозревшему над кручей, Настигнутому молнией летучей, Обрызганному россыпью огней. Кто много дней по зыби волн зеленых, Изменчивых и горько-просоленных Вел наугад свой ненадежный бриг, Тому любовь не пристань ли святая? Она ему вдвойне милей в тот миг, Когда благоухает, расцветая. 8 мая 1921 г. Воскресенье. Москва

XIII. «Когда благоухает, расцветая…»

Когда благоухает, расцветая, Душа омытая дождем любви, Прошедшего на память не зови, Оно душе, что розам пыль пустая. О будущем восторженно мечтая, Лишь настоящее благослови, Его цветы раскрывшиеся рви Пока они цветут, не облетая. О, я обрел давно желанный кров! Уединенье тихих вечеров Воспоминаньями я не нарушу; Мне миг поет: Над прошлым не косней, Пусть напоит возжаждавшую душу Любовь весной повеявшая в ней. 8 мая 1921 г. Воскресенье. Москва