Нежное пламя
Шрифт:
Она ответила задумчиво:
— Ваши дикие цветы, я думаю. Их здесь так много, даже осенью!
— Вам понравился бы очаровательный голубой ковер из фиалок в феврале или марте. В апреле цветут апельсиновые деревья, лепестками которых украшают свадьбы. — Вдруг его голос снова зазвучал насмешливо. — Урожай роз особенно великолепен, когда в долинах пылают розовые бутоны, хотя в парфюмерии выбирают только один сорт. Майская роза — это сам по себе неописуемый цветок, который обладает исключительным ароматом.
— И обычная крестьянка,
Ги с минуту обдумывал ее ответ. Наконец между его прищурившимися веками промелькнул блеск.
— Француженки обычно пользуются определенными духами, подчеркивающими их индивидуальность, и считают их важным условием своей женственности. Но духи — только один из способов подчеркнуть привлекательность. Француженки знают немало и других секретов красоты и способны даже в панталонах остаться роковыми женщинами.
Викки невольно подумала о Жанере и сказала:
— Француженки демонстрируют свой шарм всегда с расчетом покорить мужчину!
— Не совсем так, но в некотором роде. Общество сегодняшнего дня, вы не будете спорить, — это мир мужчины, где он удовлетворяет свои потребности, не признавая никаких уз. Но все же так обстоит дело не со всеми. Большинство мужчин хотят, чтобы в женщине осталась скрыта какая-то тайна. Женщина, не выставляющая на показ своих достоинств, гораздо интереснее для мужчины. Мужчина взбирается на гору, потому что вид сверху кажется ему многообещающим и возбуждающим. Подъем не был бы таким интересным, если в конце его ничего бы не было. Вы понимаете?
— Прекрасно понимаю, месье, — кивнула Викки.
Он извлек тонкий портсигар из кармана.
— Сигарету? — спросил он.
Она взяла одну, пытаясь продолжить их разговор. Он поднес ей зажигалку, достал сигару и закурил сам. Затем, откинувшись на спинку стула, сказал:
— Духи, которыми вы пользуетесь, какие-то провокационно неуловимые. Что это за запах?
— Не что иное, как обычная английская туалетная вода, — ответила Викки, почти извиняясь, ведь она помнила утонченный аромат духов Жанеры.
— Этот запах мне нравится, — сказал Ги, внимательно рассматривая ее.
— Что вы, собственно, делаете на ферме Жассеронов? Надеюсь, не перетаскиваете мешки с зерном?
— Нет, — засмеялась она, — месье Жассерон нанял женщину для работы на молочной ферме. Я помогаю мадам по дому. Они очень милые люди и так счастливы, что у них будет ребенок. Сегодня месье принес домой детскую кроватку, но мадам из-за этого расстроилась.
Он улыбнулся снисходительно:
— Мадам Жассерон во власти суеверий, как и большинство крестьян. Она боится искушать судьбу. Есть такая примета, что, если мистраль начинает дуть после шести часов вечера, он останется на долгие дни.
— И это действительно
Он выпустил колечко дыма.
— Вы будете огорчены, если это окажется правдой?
— Не очень. К этому можно привыкнуть, как и к другим неприятным вещам, с которыми приходится время от времени мириться.
Ги стряхнул пепел с сигары.
— Скажите мне, мадемуазель, — произнес он опасно ласковым голосом, — вы относитесь ко мне как к чему-то неприятному, с чем приходится мириться?
Викки почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.
— Мне пришлось пережить с вами несколько неприятных минут, когда речь шла о моей сестре, — сумела она наконец ответить.
Он нахмурился:
— Но вы же знали, что у нее шумы в сердце.
— Мы обе надеялись, что все уже прошло. Когда вы стали настаивать на обследовании, я знала, что, если с ее сердцем что-то серьезное, вы, не колеблясь, расскажете об этом Роберу.
— Это было бы правильно.
Она покачала головой:
— Я не согласна. Не в случае с Сузи. Она любит своего Робера так сильно, что просто не смогла бы жить без него.
Он нахмурился еще сильнее:
— Но вы должны понимать, что я, как доктор, хотел только убедиться, что ей не требуется немедленная медицинская помощь.
— Я прекрасно сознаю это. Вы не можете не смотреть на все с точки зрения врача.
Казалось, что он не очень доволен.
— Я врач, только когда я работаю, мадемуазель. Сегодня, как и всегда, когда я свободен от своих обязанностей, я просто мужчина, причем в этот вечер особенно.
Этим вечером и Викки чувствовала себя просто женщиной, и это было вызвано, конечно, его присутствием.
— Я не хотела вас обидеть, месье. Я очень вам благодарна за то, что вы сделали для Сузи. Собственно говоря, вы помогли ей освободиться от страхов за свое здоровье. Она была вне себя от счастья, когда выбежала из больницы после обследования.
Его лицо просветлело.
— А вы не завидуете немного ее семейному счастью?
— Нет. Я очень за нее рада. Конечно, в первое время мне будет не хватать ее. Мы ведь всегда были вместе. — На губах Викки появилась вымученная улыбка. — Я украшала нашу квартиру, когда она уехала сюда на практику, мне хотелось сделать ей приятный сюрприз, когда она вернется. Но впрочем, мои труды не пропали даром. Молодая пара, которой я сдала квартиру на время нашего отсутствия, была очень довольна.
— Это ваша собственная квартира?
— Наша, — уточнила она. — Это дом нашего отца — трехэтажный, с террасой. Когда папа умер, мы сделали из него три отдельные квартиры, оставив за собой нижний этаж.
— Вы почувствуете себя одинокой, когда вернетесь, да?
— У нас очень много друзей.
— Но главного, одного друга у вас нет?
Она улыбнулась, и он странно посмотрел на нее.
— Если вы имеете в виду мужчину, то нет.
Он отбросил свою сигару.