Нежное прикосновение
Шрифт:
Увидев, как Анна спешит к выходу, Стефен понял по ее возбужденному выражению лица и пятнам на щеках, что она недовольна вызовом. Сердитыми казались даже ее кудри, непослушно выбившиеся из-под шпилек. Господи помилуй, какая она красивая! Стефен смотрел, как под лифом колышутся ее груди, и думал, ну, хоть бы один разок побыть с ней в постели! Больше ему ничего не надо! И тут же понял, что, если окажется с ней хоть раз, не расстанется с ней никогда.
— Вам должно быть хорошо известно, что незачем совать нос в дамский салон, — сказала Анна, сердито
— Я хотел бы поговорить с тобой наедине.
— Я должна закончить кружево, Стефен Флин! Я хочу возвратить все, что вам должна, поэтому тратить время зря не могу!
Он взял ее под руку и повел в большой обеденный салон. Просторная комната была безлюдна и сумрачна.
Стефен отодвинул стул и предложил Анне сесть.
— Я говорил тебе, что денег у тебя не возьму. Она не шелохнулась.
— Тогда я отдам их Рори. Он может все потратить в кондитерской.
— Присядь. Я хочу с тобой поговорить.
— Нам друг другу нечего сказать.
— Я хочу узнать о твоем муже, Анна. Хочу знать, кто он такой и почему тебя бросил.
Анна почувствовала острую боль в голове, которая и так болела после бессонной ночи.
— Не собираюсь рассказывать о том, что вас не касается. Да еще после того, что вы мне наговорили.
Стефен скрестил на груди руки. По выражению его лица Анне было ясно, что даже под пистолетом он не выдавит из себя извинений.
— Я говорил с Шоу, — сказал он. — Он мне рассказал, что твой муж сбежал.
— Прекрасно, — фыркнула Анна. — Два сплетника, обсуждающих мои дела. Никогда не думала, что мужчины так падки до сплетен.
«Господи Боже мой, где же тот мужик на свете, который не сует нос в чужие дела?» — подумала она.
— Кто он, Анна?
Анна вздохнула в сильном волнении. О Боже! Она может рассказать ему обо всем, что ему хочется знать, и покончить с этим. И больше не имеет значения, что он думает.
— Били Мэси… Его звали Били Мэси. Он работал кочегаром в литейной Бэйтсов. Отец Руни лично сочетал нас браком в церкви святой Бригиды.
На дальнем конце салона появился стюард с тележкой, заполненной гремящими тарелками. Стефен на него даже не взглянул.
— Почему ты за него вышла замуж? У тебя же было хорошее место у доктора Уиндхема?
— Ах, да не говорите вы так, как говорила хозяйка — «Держись работы в служанках, Анна. Это гарантия хоть какого-то благополучия».
— Но она же права, разве не так? — допытывался Стефен. — Девушке вроде тебя, измученной голодом, должно быть, все известно о бедности?
— Девушка может изголодаться не только по еде, — возразила Анна. — Я истосковалась по любящей семье…
— Любящей семье? Но из-за этого ты и влипла в эту историю, так? Что он тебе дал? Что угодно, но не счастье. Он бежал и оставил тебя ни с чем!
— Да кто вы такой, чтобы так говорить? — вскричала Анна. — А вы разве не сбежали, оставив свою Розу?!
Глаза Стефена вспыхнули гневом.
— Ради Бога, Анна, не говори о ней!
— А
Лицо Стефена сделалось грозным.
— Черт возьми, девушку я себе найду… Девушку набожную и целомудренную.
— Которая будет святой даже в вашей койке?
— Так…
— И еще, раз уж вы меня судите. Когда я была служанкой в гостинице «Мэйхью», я спала в комнате размером не больше клозета, без единого крючка на двери. И что бы вы думали, случилось однажды ночью? Я проснулась, а там стоял мужчина, один из постояльцев, раздетый догола… И не просто ли ему было одолеть меня той ночью? Но это случилось, конечно, по моей вине, скажете вы, — и это лишний раз доказывает, что я хуже грязи. Ладно, я скажу вам, Стефен Флин: женщиной пользуются без ее разрешения, и это для вас отрадный факт.
Стефен вперился в нее взглядом, глаза потемнели, из них исчез блеск. Он выглядел оглушенным, как будто она ударила его по голове палкой.
— Я пощажу вас — не буду все рассказывать, упаси Господи, — закончила Анна. — Узнав все, вы решите, что я стою только самого страшного проклятия.
Подобрав юбки, она повернулась и поспешила уйти из салона, обойдя испуганного стюарда с полными руками тарелок.
В каюте, где все еще продолжал спать Рори, Анна оставила рабочую сумку и достала шаль. «Нет смысла тут оставаться, — решила она. — Стефен долго будет приходить в себя от стольких оскорблений». На корабле было единственное местечко, где она могла бы подумать обо всем, не боясь, что ее побеспокоят.
На палубе было ветрено. Анна задрожала. Корпус «Мэри Дрю» разрезал испещренные белой пеной волны, но Анна, привыкшая к качке, продолжала идти. Когда она направилась на полубак вдоль ограждений, моряки в широких штанах и коротких куртках уставились на нее. Анна не обращала на них внимания, зная, что они не скажут ей ни слова. Несколько мужчин из четвертого класса, находящихся на баке с трубками в руках, молча наблюдали за ней.
Дойдя до коровьего сарая, Анна задержалась, чтобы погладить бархатные носы коров, потом прошла под навес, в свое тайное укрытие. Не обратив внимания на деготь, она села на бухту каната, прислонившись спиной к переборке.
Она пыталась выбросить все из головы, но слова Стефена все возвращались: «Что он вам дал? Только не счастье… Он бежал и оставил вас ни с чем». «Да, конечно, так оно и было на самом деле, — горько думала Анна. — Не счастье, а разбитое сердце».
Анна закрыла глаза. Мерная качка корабля успокаивала ее, смягчала смятение духа. Она плотнее запахнула шаль, вспоминая Дублин летом, воскресные вечера на морском берегу: горячее солнце на спине, холодная вода плещется у ног. В тот день она хотела побродить по воде и наловить котелок крабов, гуляя по пляжу.