Нежные объятия
Шрифт:
Но незаметно в их противостоянии что-то изменилось, Элиза вдруг почувствовала себя вовлеченной в томную, сладкую пучину глубокого, бархатного взгляда. Она теряла контроль над собой, ощущала стук крови в висках, но не могла отвести глаз. Вдруг Риордан улыбнулся и тем самым спас Элизу от неминуемого поражения.
– Бог мой, даже Сайрес Маккормик не осмеливался смотреть мне в глаза подобным образом. Откуда у вас такой металл во взгляде, мисс Эмсел? Никогда не встречал таких упрямых людей, как вы. Пожалуй, старику Смиду не удастся вывести вас отсюда, а? Непременно начнете кричать
Насупившись, Элиза молча смотрела на Риордана, силясь справиться с дрожью в ногах.
– Ну что ж, посмотрим, как вы расправитесь с этой свалкой. Надо признаться, мне порядком надоело возиться с бумагами.
– Так, значит, – недоверчиво начала Элиза, – вы берете меня на работу?
– Если вы согласны работать по восемнадцать часов в день, то да. Но предупреждаю вас: я требую от своих служащих полного подчинения моим деловым интересам и предельного усердия. Как только я услышу от вас первую жалобу на усталость, можете считать себя уволенной, мисс Эмсел.
Сердце Элизы радостно забилось в груди – она победила. Но ей пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не выказать своего безмерного счастья. Напротив, на ее лице появилась учтивая, холодная улыбка:
– Прекрасно. В таком случае я могу приступить к работе немедленно, мистер Дэниелс. Только отпущу экипаж.
Риордан кивнул:
– Хорошо. Надеюсь, вы не обманетесь в своих ожиданиях, мисс Эмсел.
Она отпустила экипаж и попросила передать Иде, что не вернется раньше полуночи. «Пусть теперь сама возится с детьми», – злорадно подумала Элиза и вернулась в библиотеку. Вскоре она обнаружила на первом этаже особняка целую галерею комнат, где на столах грудой лежали бумаги, спасенные из сгоревшей конторы на Стэйт-стрит. В огромном бальном зале тоже расставлены столы, за которыми сидят клерки и бухгалтеры, погруженные каждый в свою работу. Здесь царила атмосфера делового беспорядка, в воздухе стоял гул десятков приглушенных голосов. Между столами ходил Риордан Дэниелс, отдавая распоряжения и решая возникающие затруднения. Со стороны была особенно видна его реальная необходимость для работы этого огромного человеческого механизма.
Что она должна делать? С чего начать?
В первый момент Элиза испытала замешательство, граничащее с отчаянием. Ведь она не знакома со всеми тонкостями бухгалтерии и счетоводства. А значит, ей придется расписаться в своем невежестве. Получается, она выпросила работу и теперь не знает даже, как к ней подступиться. Стоит только Риордану Дэниелсу обнаружить ее беспомощность, и ей ничего другого не останется, как с позором удалиться, выслушав справедливые насмешки от своего заклятого врага.
«Элиза, девочка моя, сердечко мое, – эхом отозвался в ее мозгу голос отца, полный любви и нежности. – Ты сможешь это сделать, я знаю. Разве ты не дочь моя? Разве ты не из рода Эмселов?»
Элиза смахнула с ресниц слезы и решила не отступать. Подойдя к столу, заваленному обгоревшими бумагами, тяжело вздохнув, она прошептала себе самой: «Без паники».
Прежде всего надо рассортировать бумаги, выбросить ни на что уже не годные, которые нельзя восстановить, а нужные отдать в переписку клеркам.
Как только Элиза принялась за дело, страхи ее бесследно исчезли.
– Все еще трудитесь? – спросил Риордан, входя в библиотеку.
Вид у него был довольно усталый.
– Я… да. – Элиза взглянула на свои маленькие золотые часики и с ужасом обнаружила, что близится полночь, – она без перерыва проработала более девяти часов.
– Я решил прерваться на ужин. Должен признаться, у меня в животе давно урчит от голода. А вы хотите есть?
Выражение лица Элизы красноречиво говорило, что подобная грубая лексика, непринятая в порядочном обществе, режет ей слух.
Риордан же, заметив это, усмехнулся и сказал:
– Я и не знал о вашей чопорности, Элиза.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли мисс Эмсел, – поднимаясь из-за стола, холодно сказала она.
– А почему не Элиза? По-моему, очень красивое имя. В нем есть какая-то музыка. Оно звенит на устах подобно трели какой-то маленькой птички.
– Мне бы не хотелось вызывать у вас ассоциации… с птичкой и тому подобными вещами. Вы наняли меня на работу, а значит, наши отношения должны всегда оставаться сугубо деловыми.
Риордан выслушал эту отповедь, улыбаясь и поглаживая свою растрепанную шевелюру. Потом шагнул навстречу Элизе, и ее обдало запахом мужских духов, чистого белья и дорогого табака. Вздрогнув, она инстинктивно отступила назад, пугаясь его притягательной близости.
– Нас действительно связывают сугубо деловые отношения. Так вот, я, как ваш работодатель, ставлю вас в известность – не в моих правилах называть служащих по фамилиям. Придется к этому привыкнуть.
Элиза молча кивнула, потом, перебарывая смущение и неудержимо краснея, опустила глаза и сказала:
– Я хотела бы узнать… где находится… мне необходимо…
– Наверху направо четвертая дверь. Простите, что не поставили вас в известность. Если понадобится что-нибудь еще, требуйте без стеснения.
– Спасибо.
– Ну вот и прекрасно. Я надеюсь, вы не откажетесь поужинать со мной? Моя столовая чересчур большая для одного человека, да и вообще приятнее есть не в одиночестве.
Элиза заторопилась наверх. Там она, трепеща от странного, необъяснимого волнения, постаралась привести себя в порядок. Ужинать вместе с ним! О чем они будут говорить? В ее голове крутился целый хоровод мыслей одна другой беспорядочнее.
Десять минут спустя она обнаружила Риордана в столовой, являвшей собой огромный зал высотой не менее пятнадцати футов, посреди которого стоял невероятных размеров стол красного дерева. Убранство столовой дополняли хрустальные канделябры и занимающий целую стену гобелен с изображением средневековой охоты на оленя; на полках изящного дубового буфета красовалась прекрасная коллекция фарфоровой посуды и статуэток. Элиза восхищенно ахнула, не в силах сдержать восторга при виде маленькой фарфоровой собачки, раскрашенной теплыми пастельными красками. Риордан улыбнулся: