Нежные объятья апокалипсиса

Арапов Олег

Пришлось полностью пересечь город, но складской район, наконец, нашли. Аркаша остановился возле целого и на вид не растащенного оптового склада. Вывеска отвалилась, краски стерлись, но прочитать еще можно было: «Консервы, крупы, чай и другая бакалея».

Кирилл и Аркаша вылезли из кроссовера. Газелька остановилась рядом. Захарка и новенькие подошли к дверям склада.

— Тут замок висит, — сказал Захарка.

— Да, хороший знак, — ответил Аркаша. — Сейчас топором срубим и глянем, что внутри.

Двое новеньких, Стас и Алена,

отошли в сторонку и закурили. По виду Стас года на три-четыре старше Кирилла, такой ладно скроенный парень, явно пользующийся популярностью у женского пола. У Алены пышный светлый волос стянут на затылке в тугой хвост. Короткие джинсовые шортики, рубашка, завязанная узлом повыше пупка. Высокая. Спортивная фигура. Кирилл подумал, где бы такая девушка особо хорошо и естественно смотрелась, и усмехнулся. В немецком порно Алена бы смотрелась идеально. Этакая пышногрудая кобылка скачет по альпийским лугам, а бравый прусский вояка с готовым к бою штыком преследует ее.

— Ты над чем смеешься? — поинтересовался Аркаша. Новенькие обернулись.

Кирилл стер улыбку.

— Да, так. Случай забавный вспомнил. Потом расскажу.

Кирилл достал из багажника топор. Несколько ударов, и навесной замок слетел. Дверь открылась. Кирилл заглянул внутрь.

— Там темно, фонарик нужен.

Голова исчезла в багажнике кроссовера, и вскоре Аркаша появился с парой больших светодиодных фонарей. Один протянул Стасу.

— Все годные консервы выносите на улицу, — сказал Аркаша новеньким. — Потом мы вам поможем их загрузить. Ты Захар на улице транспорт сторожи, если что, автомат в кроссовере на заднем сиденье. А мы с Кирюхой по списку пойдем. Может, в соседние склады заглянем. Так что не теряйте нас. Тут вот дядя Миша нам целый тетрадный лист исписал.

Кирилл взял бумагу у Аркаши. На листке столбиком было написано:

«ОБЯЗАТЕЛЬНО:

диски с музыкой,

световые гирлянды,

фейерверки (посмотрите, чтобы не отсырели),

шампура для шашлыков,

алкоголь (водка, коньяк, вино — смотрите на дату годности)…»

Кирилл посмотрел на Аркашу. Аркаша кивнул:

— Завтра, послезавтра, может быть, через пару дней.

— Великий праздник новоселья?

— Да. Новоселья, успешного окончания работ, первой зимы на новом месте, пополнения общины.

Захарка забрал листок у Кирилла. Стас и Алена продолжили курить в сторонке. Вторая новенькая, миниатюрная брюнетка Варя подошла ближе и тоже заглянула в список.

— Видно, неплохое веселье намечается, — улыбнулся Захарка.

Варя улыбнулась в ответ, но улыбка вышла какой-то вымученной. Кирилл подумал, что девушка, видно, просто устала с дороги.

На соседней улице в самом конце длинного ряда складов возвышалось двухэтажное здание: большие уцелевшие стеклянные окна, белый сайдинг стен. Магазин выделялся на фоне складов и стоял на пересечении улицы и шоссе. Судя по рекламным плакатам на стенах, в магазине может быть что-то из списка.

Кирилл

и Аркаша зашли внутрь. В глаза сразу же бросился внушительных размеров прилавок с фейерверками. Часть товара на витрине отсутствовала, но под прилавком прятались несколько больших коробок с яркими этикетками: зеленые, красные, желтые световые цветы на фоне ночного неба. Кирилл сунул руку в одну из коробок и достал пару больших черных петард.

— Жахнем? — улыбнулся Кирилл. — Ну чтобы проверить?

— Лучше не надо. Внимание привлечем.

Кирилл доставал коробки из-под прилавка и ставил поверх витрины. Аркаша проверял содержимое и укладывал поплотнее, чтобы меньше коробок пришлось нести к машине.

— Знаешь, в университете нам однажды задали подготовить доклады по немецким философам девятнадцатого века, — сказал Аркаша, перекладывая ракеты из трех маленьких коробок в одну большую.

— Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше?

— Ага. Мне одна фраза запомнилась. Красивая фраза, которую сказал кто-то из названных тобой или, может, кто-то другой. Не в этом дело. В общем, кто-то из немецких романтиков сказал: «Красота — это материя, одухотворенная любовью».

Аркаша замолчал, давая время оценить сказанное. Кирилл замер с коробкой в руках.

— Ну да. Ты прав. Красиво.

— Это я к тому, — продолжил Аркаша, — что настоящая красота всегда связана с любовью. Любишь мир, и мир для тебя прекрасен. Любишь жизнь, и жизнь прекрасна. Любишь человека, и человек для тебя красив. А для многих людей красота подменена понятием геометрической соразмерности. Девяносто-шестьдесят-девяносто — «идеал» красоты, выраженный математически. Всегда полезно знать, что красиво лично для тебя, а что всего лишь геометрия. Красота — это материя, одухотворенная любовью.

— Кстати, Аркаш, по поводу немцев и красоты. Тебе эта новенькая никого не напоминает? Альпийская пастушка… лежит в амбаре… на стоге сена… обнаженная… а рядом за ней наблюдает из тени этакий немецкий тракторист в растянутом комбинезоне на голое тело и соломинкой в зубах?

— Ага, — рассмеялся Аркаша. — Что-то в ней такое есть. То-то эти новенькие какими-то странными мне кажутся. Милые, тихие, добродушно улыбаются, а глаза словно мертвые, пустые какие-то. Только эта маленькая, Варя, еще вроде ничего.

— По-моему, обычные люди. В городе, так там половина таких же. Два года назад в каждом из нас что-то умерло. А эти еще жить с чужими людьми решили. Их трое, нас сотня. Хочешь, не хочешь, а опасаться будешь, пока не узнаешь что к чему, — Кирилл помолчал. Вскрыл коробку, ровными рядами в ней лежали большие красные ракеты. Произнес. — В общем, я с Верой этой ночью расстался.

— Все-таки решил, что так лучше?

— Ага. Ну вот, чего мне еще надо было? Она же Мисс Апокалипсис. Пышногрудая красавица в откровенном бикини и с автоматом наперевес позирует на фоне полуразрушенного гипермаркета и проржавленного остова безколесого хэтчбека.