Незримая нить
Шрифт:
— А вот и она…
Элинор оказалась лицом к лицу с мужчиной, пленившим ее в ее собственных апартаментах, — положение, в котором с радостью оказалась бы любая из этих девиц.
— Извините меня, леди, — церемонно произнес Фрэнк, подходя к ней и беря ее под руку, — но мне необходимо обсудить с моей дамой кое-какие личные вопросы.
Вслед им раздались смешки и хихиканье. И Элинор вдруг с досадой подумала, что не так давно сама могла бы оказаться в числе обсуждающих привлекательного мужчину,
Боясь выдать свои мысли, она гордо вскинула голову. Ни в коем случае нельзя было позволить ему умиротворить ее слишком легко и быстро. Если это ему действительно нужно, пусть как следует постарается.
Элинор улыбнулась про себя. Если кто и способен на тонкие и остроумные маневры, так это Фрэнк. Что ж, посмотрим, что он придумает на этот раз. И как ее собственный тайный план приведет его в ловушку…
5
Черт побери, да она ревнует!
Пытаясь скрыть улыбку, Фрэнк сделал вид, будто почесывает подбородок. Ревность была ему знакома, и не только на примере других. Пару раз ему самому доводилось испытать чувство, которое ясно читалось сейчас во взгляде прекрасных фиолетовых глаз Элинор.
Отойдя подальше от гостей, Фрэнк отпустил ее руку.
— Ты не надел смокинг, — прошептала Элинор, принимая от него бокал шампанского, который он взял с подноса проходившего мимо официанта.
— Нет.
— Он тебе не подошел?
— Понятия не имею, — безразлично пожал плечами Фрэнк.
— Что это значит? Ты что, даже не мерил его?
Он встретился с ней взглядом.
— Я не люблю шутовские наряды, Элинор.
Элинор выглядела раздраженной и разочарованной.
— Мог бы, по крайней мере, сказать мне.
Он подождал, пока она сделает глоток шампанского.
— А ты могла бы сначала спросить.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом на губах Элинор появилась улыбка. Фрэнк коротко рассмеялся.
— Знаешь, хотелось бы мне хотя бы раз посмотреть, каков ты в смокинге.
— Для этого не нужно иметь богатое воображение. Я выглядел бы точно так же, как и все остальные, — сказал он, обводя рукой зал.
Она окинула его взглядом.
— Не думаю. Ты все равно выделялся бы из всех них.
— Я тоже такого мнения. К чему тогда все эти волнения?
Элинор задорно рассмеялась.
— Твой костюмчик тоже ничего.
— Спасибо за комплимент, — ухмыльнулся он.
— А что ты сделал со смокингом?
— Отослал обратно,
— Понимаю.
Фрэнк бросил на нее пристальный взгляд. Очень хотелось надеяться на то, что она понимает. Действительно понимает. Ведь он всегда гордился тем, что все решает за себя сам. Всю свою жизнь ему приходилось противиться матери, пытающейся одеть его на свой вкус, и отбрыкиваться от вещей, подаренных сестрами. Фрэнк никогда не желал подчиняться женским капризам. Ему противно было смотреть на парня, напялившего розовый свитер, потому что его девушке казалось, будто в нем он выглядит сексуально, хотя на самом деле он походил… на гомосексуалиста.
Нет, это не для него. Слишком скользкая дорожка. Стоит уступить в одном, и скоро уже женщина, находящаяся рядом с тобой, начинает решать за тебя буквально все на свете. Как, например, решает за отца мать или сестры — за своих мужей.
Определенно такая жизнь не по нему. Он был мужчиной и любил свою жизнь такой, какая она есть. Плохо только, что он не очень представляет, из чего состоит его жизнь в данный период.
Допив свое шампанское, Фрэнк улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Элинор.
Предположим, что сейчас он находится в несколько подвешенном состоянии, однако путь, на который она пыталась его толкнуть, послав смокинг, его не интересует. Ему не к лицу роль нахлебника. Фрэнк никогда не искал в жизни легких дорог, что и сделало из него чертовски хорошего спортсмена и, надо надеяться, неплохого человека.
Он наклонился к Элинор и тихо спросил:
— Долго нам еще здесь торчать?
Она нервно сглотнула.
— А в чем дело?
— В том, что я предпочел бы заняться кое-чем другим.
— Неужели? — спросила Элинор с невинной улыбкой. — И чем же это?
Подозревая, что ей прекрасно известно чем, Фрэнк, тем не менее, прошептал в розовое ушко нечто заставившее ее покраснеть.
— Звучит заманчиво, — призналась Элинор хрипловатым шепотом, от которого сердце его забилось быстрее.
— Только заманчиво? — удивленно поднял бровь Фрэнк.
— И где именно, ты полагаешь, мы этим займемся? — вместо ответа спросила она и невольно затаила дыхание.
— Это кое от чего зависит.
— Ага, опять условия?
— Разумеется.
Она огляделась вокруг. В пределах слышимости никого не было видно.
— И каковыми же они будут?
— Собственно говоря, условие только одно, и довольно скромное.
Глаза ее удивленно округлились.
— Скромное? И в чем же оно заключается? Его губы скривились в коварной усмешке.
— В том, что ты будешь делать то, что я тебе скажу.
Элинор долго молчала, то ли не зная, что сказать, то ли вообще лишившись дара речи.