Незримые академики

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Постоялый двор был огромным и людным, потому что, как и на всех постоялых дворах, рабочий день здесь продолжался двадцать четыре часа и ни секундой меньше. Обеденного времени как такового не существовало. Горячая еда для тех, кто мог ее себе позволить, была в доступе круглые сутки, а на огромном столе в зале лежало холодное мясо. Люди приезжали, выгружались и загружались за кратчайшее время и катили дальше, чтобы освободить место для новоприбывших. Ни на мгновение не умолкал звон упряжи.

Гленда нашла тихий

уголок.

– Знаешь что, – сказала она Джульетте, – ступай-ка и принеси для парней пару сандвичей.

– Прикинь, мистер Натт – кузнец, – сказала Джульетта.

– Да уж, он мастер на все руки.

Джульетта нахмурилась.

– Сколько же у него рук?

– Это фигура речи, Джу. Ну, иди.

Гленде было нужно время, чтобы подумать. Странные крылатые женщины. Мистер Натт. Просто в голове не укладывалось. День начался как самый обычный, и вдруг она, чудом не побывав в роли дорожного грабителя, оказалась в другом городе, у нее нет ничего, кроме того, что на ней, и она не знает, что произойдет дальше.

Но отчего-то это было приятно. У Гленды ушло несколько секунд, чтобы осмыслить непривычное чувство, потому что радостное волнение не то чтобы сопутствовало ей в жизни. Пироги, в общем и целом, редко волнуют. Она встала и, никем не замечаемая, побрела через толпу, со смутной идеей поглядеть, какая тут кухня, но внезапно дорогу ей преградил некто с потным лицом, беспокойным взглядом и округлым брюшком – судя по всему, хозяин постоялого двора.

– Подождите минутку, мэм, – сказал он, а затем, заколыхавшись, обратился к женщине, которая только что вышла из отдельной столовой: – Так приятно опять увидеть вас, ваша светлость. Большая честь принимать вашу милость в моем скромном доме.

Ее светлость.

Гленда посмотрела на женщину, которая выглядела именно так, как она представила себе, когда впервые услышала о ней от Натта. Высокая, худая, темноволосая, зловещая, внушающая страх, с суровым выражением лица. Она произнесла аристократическим (с точки зрения Гленды) тоном:

– Здесь слишком шумно.

– Но бифштекс был превосходен, – отозвался другой голос, и Гленда поняла, что ее светлость заслоняла собой вторую женщину, поменьше, довольно приятного обличья, среднего роста, слегка суетливую на вид.

– Вы госпожа Марголотта? – спросила Гленда.

Высокая дама взглянула на нее с легким отвращением и зашагала к выходу, но ее спутница остановилась и спросила:

– Вы что-то хотели?

– Она едет в Анк-Морпорк? – поинтересовалась Гленда. – Все знают, что она подружка Витинари.

Она немедленно смутилась, как только произнесла это слово; оно вызывало в воображении образы, которые просто не укладывались в специально отведенное место в мозгу.

– Да? Они действительно очень близкие друзья.

– Я хочу поговорить с ней насчет мистера Натта, – сказала Гленда.

Женщина беспокойно взглянула на нее и потянула к свободной скамье.

– У вас проблемы? – спросила она, садясь и жестом приглашая сесть Гленду.

– Она

сказала Натту, что он бесполезен, – ответила та. – Иногда мне кажется, что он думает только о том, чтобы приносить пользу.

– А вы приносите пользу? – спросила женщина.

– Что за вопрос такой?!

– Интересный и, возможно, познавательный. Стал ли мир с вашей помощью лучше? И, пожалуйста, окажите мне любезность и сначала подумайте над ответом, вместо того чтобы обижаться. В наши дни, к сожалению, обид хватает. Люди полагают, что реагировать и думать – одно и то же.

Гленда могла ответить только «да».

– Так вы делаете мир лучше?

– Да. Я многим помогла. А еще я придумала «пирог пахаря».

– Люди, которым вы помогали, хотели вашей помощи?

– Что? Да, они сами приходили и просили.

– Хорошо. А что такое «пирог пахаря»?

Гленда объяснила.

– А, вы, наверное, та кухарка из Незримого Университета, – сказала женщина. – То есть возможностей у вас несколько больше, чем у обычной кухарки, и я делаю вывод, что незадолго до помещения в духовку вы относите маринованный лук в холодную комнату, где температура на грани замерзания, чтобы он остался хрустящим в пироге. Как вариант, вы завертываете его в сыр, в качестве временного изоляционного материала, поэтому, если рецепт соблюден и пирог не подгорел, полагаю, фокус удается… – Она сделала паузу. – М-м?

– Вы кухарка? – спросила Гленда.

– Боги мои, нет!

– Значит, вы просто догадались? Мистер Натт говорил, что ее светлость нанимает только очень умных людей.

– Мне неловко это признавать, но так оно и есть.

– Но она напрасно сказала мистеру Натту, что он бесполезен. Так нельзя.

– Он действительно был бесполезен. Он даже не умел толком говорить, когда его нашли. Вы ведь не станете отрицать, что действия ее светлости пошли ему на пользу?

– Но он все время нервничает, а теперь еще выяснилось, что он орк. Что будет дальше?

– На ваш взгляд, он делает что-нибудь типично орочье?

Гленда неохотно произнесла:

– Иногда у него вырастают когти.

Женщина внезапно встревожилась.

– И что?

– Э… ничего, – ответила Гленда. – Они вроде как… убираются обратно. Но он делает замечательные свечи! – быстро добавила она. – Он всегда чем-нибудь занят. Как будто вся польза может вытечь, если не доливать постоянно доверху.

– Судя по тому, что вы говорите, не исключено, что она была с ним слишком резка.

– Она любит его?

– Прошу прощения?

– Я имею в виду… кто-нибудь когда-нибудь любил мистера Натта?

– О, думаю, она его любит… на свой лад, – ответила женщина. – Хоть она и вампир, а вампиры смотрят на мир по-другому.

– Что ж, если бы мы встретились, уж я бы сказала ей пару слов, – заявила Гленда. – Она совсем запудрила мозги бедняжке. Натравила на него этих жутких крылатых женщин. Я бы ни за что не позволила так с ним обращаться.