Незримый гений
Шрифт:
— Я бы сказал, вероятно, тридцать пять лет или около того.
— Вы не знаете? — пораженно спросила Брилл.
— Нет, точно не знаю, — медленно ответил Эрик.
— Ну, примерно тридцать пять делают вас примерно на пять лет старше Коннера и примерно на десять лет старше меня. — В глазах Брилл зажегся задорный огонек, и она с ухмылкой ткнула его в плечо. Все следы ее прежнего гнева исчезли или были надежно скрыты. — Почему мне не приходило в голову, что вы такой глубокий старик! — наконец воскликнула она.
Почему-то ее высказывание показалось Эрику ужасно смешным, и он не мог удержать неожиданно вырвавшееся
— Как ты смеешь, женщина! — ухитрился выговорить Эрик, стараясь, чтобы его голос звучал возмущенно, но не преуспел в этом.
Судя по восхищенной улыбке, проступившей на лице Брилл и заставившей ее глаза искриться весельем, смех Эрика отчего-то явно доставлял ей удовольствие. Вид этой улыбки подействовал на Эрика сильнее, чем если бы Брилл коснулась его — сильнее, чем если бы та ударила его в живот. Он ощущал тепло ее смеющихся глаз, когда они скользили по его щеке, его шее — и затем отворачивались. Более того, он начал ощущать, как тепло заливает все его тело — умиротворенное спокойное чувство, которое так отличалось от пылающего жара, принимаемого им за страсть. Страсть, с которой он был хорошо знаком, которую он всегда ощущал с Кристиной и даже теперь, когда рядом была Брилл. Нет, это было нечто иное, нечто лучшее.
— Идемте, Эрик, если вы составите мне компанию, пока я буду пытаться испечь пирог, я позволю вам облизать глазурь с ложки.
— Такому старику, как я, было бы в радость сопровождать вас, — сказал Эрик, следуя за Брилл, пока они шагали к двери.
На участке скользкой грязи возле двери ноги Брилл, обутые в изящные дамские ботинки, заскользили. Выходя из хлева, Эрик машинально предложил ей свободную руку. И когда Брилл с легкостью приняла ее и продолжала держаться уже после того, как миновала опасность поскользнуться, он вдруг обрадовался тому, что бросил вызов холоду и пришел в хлев, обрадовался их ссоре и чертовски раздражающим вопросам Брилл, обрадовался тому, что давящая тяжесть горя наконец начала становиться легче и падать с его плеч.
А потом Эрик понял, что за удивительное тепло разливается в нем. Это было счастье.
========== Глава 17: Сюрприз на день рождения ==========
Брилл расшагивала по кухне, энергично взбивая тесто для шоколадного пирога. Это была ее вторая попытка приготовить пирог — факт, который нервировал ее неимоверно. Первый сгорел в духовке, когда она на миг, на долю секунды отвлеклась от этой задачи.
Ох, кого она обманывает? Она была слишком занята, наблюдая за Эриком, чтобы заметить дым из духовки. Брилл старалась разобраться, что же в нем такого притягательного. Хотя маска Эрика и была самым очевидным источником глубокой тайны, которая, казалось, пропитывала каждую его пору, это не вполне объясняло магнетическое притяжение его личности. Когда бы Эрик ни входил в комнату, взгляд Брилл невольно останавливался на нем. Каждый раз, когда Эрик говорил, ее внимание концентрировалось на его словах. Каждый его жест, каждое выражение были полны очарования.
Брилл глубоко вздохнула и посмотрела на столь волнующего ее мужчину. Сейчас тот, скрестив ноги, стоял, лениво опираясь на кухонный стол. Заметив, что палец Эрика будто ненароком погрузился
— Я больше не буду повторять, Эрик! Держите руки подальше от этой чашки или, богом клянусь… — ее угроза осталась незавершенной. Эрик выглядел достаточно смущенным, чтобы убедить ее — он сделает так, как она говорит.
Однако стоило Брилл переключить внимание на переливание жидкого теста в форму, как Эрик тайком сунул палец обратно в глазурь, чтобы снова попробовать ее.
— Когда я соглашался составить вам здесь компанию, у меня создалось впечатление, что в соглашение входила ложка глазури.
— Но только после того, как мы польем пирог!
Эрик тяжело вздохнул и, оттолкнувшись от стола, прошелся по кухне.
— Если бы вы не сожгли предыдущий пирог, то уже давно полили бы его этой чертовой глазурью.
Брилл сморщила нос и сунула форму в духовку.
— Ну извините. Полагаю, вы можете добавить выпечку к списку вещей, которые я не умеют делать как следует. Раз уж теперь вы следите за процессом.
— Если бы я знал, что вы собираетесь впасть в истерику, я бы вообще никогда не задал этот вопрос.
Когда Брилл повернула голову в сторону Эрика, то увидела, как его рука вновь потянулась к глазури. Разозлившись, она резко выпрямилась, промаршировала через комнату и схватила чашку со стола.
— Да что с вами такое! Ведете себя хуже, чем Ария! — воскликнула она, стараясь, чтобы голос звучал недовольно, но вместо этого расхохоталась.
— Полагаю, я должен бы оскорбиться, однако ваша дочь — незаурядный ребенок. Поэтому я предпочитаю думать, что это был комплимент. — Эрик скрестил руки на груди; уголок его чувственного рта слегка изогнулся вверх.
Теперь он делал это куда чаще — поддразнивал ее и потом потешался над этим. Брилл не знала, радоваться этому или нет. Практика показывала, что сейчас он стал более приятным в общении — что само по себе было чудом. Но даже в самом благостном расположении духа у Эрика оставался острый ум и колючий язык: его язвительные реплики в большинстве случаев растирали Брилл в порошок. Тяжело спорить с человеком, у которого на все есть ответ.
— Поступайте как вам угодно, — обиделась Брилл и, покачав головой, поставила чашку с глазурью подальше от Эрика, с неудовольствием заметив на шоколадной пленке многочисленные следы пальцев. Брилл была уверена: если Эрику позволить, он слопал бы половину глазури. Он определенно был сладкоежкой.
— Вообще-то, я собирался вас кое о чем спросить, — заявил Эрик, не обращая внимания на ее раздраженный тон.
— О, и о чем же? — вздохнула Брилл и принялась обмахиваться желтой прихваткой, внезапно ощутив под его взглядом прилив странного жара.
— Имя вашей дочери, Ария, — откуда оно взялось? Довольно необычное. Это ведь не ирландское имя, верно?
Брилл почувствовала, как ее напряжение ослабевает.
— Боже мой, конечно, Ария — не ирландское имя. На самом деле ее полное имя — Арианна, но я добавила окончание, только чтобы сделать его более приемлемым. Мы называем ее так, лишь когда она провинилась.
— Так почему, в таком случае, вы решили дать ей столь нетрадиционное имя?
Улыбка озарила лицо Брилл, из серых глаз ушла холодная недоверчивость. На мгновение она забыла об осторожности.