Незваная
Шрифт:
Мстислава смотрела в горящие глаза Сновида и могла только мелко мотать головой. На слова у неё не хватало сил.
— Я дам тебе всё, душа моя, — продолжал горячо шептать боярин, — всё, чего никогда не даст тебе он. Ради меня тебе не придётся идти к волхву и мараться о чёрное колдовство! Я люблю тебя так, как никогда не суждено полюбить ему! Я вырос с тобой и знаю, какая ты на самом деле. Тебе не придётся скитаться впроголодь, мёрзнуть, растрачивать свою красу! Прошу тебя, останься со мной, Мстиша!
Сновид смотрел жадно и безумно, и Мстиславе
Она сморгнула. Тоскливо заныло сердце. Мстиша продолжала смотреть на Сновида, но ей стало мерещиться, будто он расплывается, а на его месте появляется иной. Вот знакомый шрам, вот насмешливые губы, прищуренные очи с беспощадным зелёным огоньком… Как вытравить из себя это лицо? Но ведь она почти не помнила матушку. Не помнила, потому что та умерла. Мстиша представит, что Ратмир тоже умер. Ведь это почти правда. Он — человек — умер, а вместо него остался лишь зверь. Ратмир умер.
Нет! Он не умер! А если и умер, то это она, Мстиша, его убила. Убила!
Да что с ней такое!
Холодный порыв ветра полоснул по щекам, отрезвляя.
— Что же ты мне предлагаешь, твоей меньшицей сделаться? — со злой усмешкой спросила княжна, и боярин невольно отступил. — Я найду мужа, а ты поможешь мне. Ты обещал!
После вспышки горячности взгляд Сновида сделался безжизненным.
— Только доведи меня до колдуна. Большего я не прошу, — сухо добавила Мстислава. — А теперь уходи. Я спать хочу.
Она злилась на Сновида тем сильнее, чем безвольнее оказалась. Как мало ей требовалось, чтобы почти потонуть в приливе малодушия! Как дёшево Мстиша была готова продать свою любовь — за сладкие кушанья и мягкую перину. Княжна не хотела задумываться над словами Сновида, но они против воли лезли в голову, лишая сна.
До разговора с боярином Мстиша не допускала мысли о том, что Шуляк посмеет отказать. Она была дочерью князя и женой княжича, и всякое её желание должно было беспрекословно исполняться. Но слова Сновида походили на правду. Мстиша вспоминала рассказы Ратмира о колдуне, и в живот заползал неприятный холодок. Шуляку незачем ей помогать, и если он согласится, то наверняка заломит высокую цену. Насколько высокую?
Мстислава беспокойно поворочалась.
Возможно, он всё-таки удовлетворится серебром. А если нет? Что Мстиша могла дать ему взамен на услугу?
Под ложечкой
Дом и дети. Дети, чья мать при живом муже ушла к полюбовнику?
Мстиша открыла глаза и раздражённо хмыкнула. Спать в санях становилось невыносимо. Доски врезались в тело даже через ворох шуб и подстилок. Княжна перевернулась на спину и уставилась в чёрное небо. Перед глазами рябили медленно опускавшиеся на лес снежинки. Падая на щёки, они таяли не сразу, и Мстиша подумала о том, что одежда переставала греть. О том, как утром слышала жалобы Некрашки на кончающийся овёс для лошадей. О том, что сказал Сновид.
И в тысячный раз княжна заставила себя вспомнить осунувшееся лицо Ратмира, его дрожащие губы, стон боли. Муку, что она причинила собственными руками.
Пусть Сновид уходит. Пусть забирает с собой Некрашку и лошадей. Она останется. Мстиша пойдёт дальше. Она найдёт Ратмира или замёрзнет в этих снегах. Третьего не дано.
***
Утро выдалось неожиданно солнечным. Мстиша встала в непривычно приподнятом настроении и, чтобы не разговаривать со смурным Сновидом, отправилась в лес.
— Куда ты? — удивлённо окликнул её боярин.
— Хвороста наберу, — соврала Мстислава.
Сновид нахмурился, растерянно поправив шапку, но не стал останавливать княжну.
— Далеко только не ходи. Сумёты какие намело, заблудиться недолго.
Мстислава кивнула и коротко улыбнулась.
Хотелось отойти подальше от становища. Она присмотрела пригорок, где можно было постоять на солнышке. Снег, действительно, оказался глубоким, но Мстислава не боялась потеряться: на нём не виднелось чужих следов.
Добраться до места было нелегко. Ноги увязали в сугробах, и Мстиша набрала полные сапоги снега. Вскарабкавшись на взлобок, княжна замерла. Внизу лес редел, и в отдалении среди деревьев проглядывала избушка, из трубы которой стелился приветливый дымок.
Сердце застучало быстрее. Уж не дом ли это Шуляка?
От волнения Мстислава забыла, что собиралась понежиться под тёплыми лучами и порывисто обернулась, чтобы поскорее сообщить о своей находке спутникам, но не успела сделать и шага, как вросла в землю.
На тропе, саженях в двух от неё, стоял волк.
4. Чёрный волхв.
Мстише не приходилось встречать волков прежде. Отец любил тешиться ловами, но вид добычи, привезённой с поля, вызывал у неё отвращение. Поэтому о волках Мстислава могла судить только по шубе Стояны, которую та нахваливала за тепло и чудесную способность избавлять от болей в спине. Шуба, как и волчок из набившей оскомину колыбельной были серыми. Шерсть же зверя, застывшего напротив, вызывающе чернела на белом снегу.