Незваная
Шрифт:
Княжна побледнела. Не предлагал же он ей в самом деле садиться за прялку и кросна? Она умела и то, и другое, но эти занятия всегда считались уделом простолюдинок и чернавок. В Верхе княжнам и боярышням отводились куда более благородные работы: низанье самоцветными каменьями и шитьё.
— Да Незванке пособишь. — Он небрежно кинул полотенце в руки девки, глаза которой при последних его словах загорелись шальным огнём. — Вот оно какое, наше дело волховское, — самодовольно продолжил Шуляк, с удовлетворением разглаживая бороду и подходя к накрытому столу. — Сторонятся, клянут, а, когда нужда прижмёт, так сами князья с поклоном
Мстиславу окатило волной жгучего стыда. Свербя в горле, на язык просились бранные слова, но, стиснув зубы, Мстиша смолчала.
— Ну, коли согласна, так садись с нами. Конечно, княжеских изысков не держим, так ведь голодный волк и завёртки рвёт? — Волхв разразился хриплым хохотом, кажется, находя свою шутку удивительно удачной.
— Благодарствую, сыта я, — заставив себя поклониться, соврала Мстислава.
Хмыкнув, Шуляк принялся хлебать из горшка, не удостоив её больше и взглядом. Зато Незвана, смиренно дожидавшаяся своей доли ужина, уставилась на гостью с нескрываемым любопытством.
Стараясь не обращать на неё внимания, Мстиша уселась на лавке возле входа и, не раздеваясь, устало прислонилась к стене. На неё вдруг навалилась вся тяжесть уходящего дня и принятого решения. Нужно было только пережить это. Перетерпеть. Теперь она знала, что делать. Хотя Мстислава по-прежнему не могла без содрогания думать о том, что ей придётся расстаться с волосами, у неё появилась ясная цель. Она сошьёт проклятую рубашку и вместе с Ратмиром вернётся домой. Будет ли он любить Мстишу без её чудесных кос? Будет ли он вообще любить её после всего, что она натворила? Страшный вопрос, наконец, прорвался из глубин сознания, куда она его так старательно прятала. Что, если после всего Ратмир бросит её? Она отдаст ему свою красоту, принесёт в жертву гордость, оставаясь с мерзким стариком и его приспешницей, и всё напрасно? Что, если Ратмир не простит?
Мстиша во второй раз заставила себя вспомнить слова отца. Нет. Она сделает что должно, а там — будь что будет. Она исправит свои ошибки, а её любви хватит на них обоих. И потом, Ратмир не разлюбит Мстиславу. Нет! Разве можно разлюбить такую красавицу? А волосы не зубы, отрастут.
Княжна не заметила, как задремала за размышлениями, и, вздрогнув, распахнула глаза, ощутив робкое, но настойчивое прикосновение. Перед ней, застенчиво улыбаясь, стояла Незвана. От неё пахло гороховым киселём, и Мстиша почувствовала одновременно голод и брезгливость.
— Идём.
Мстислава насупилась, когда Незвана привела ее к укрытой лежалой шкурой лавке, и непонимающе посмотрела на девушку.
— Я тебе постелила.
Мстиша хмуро огляделась. С печи уже торчали валенки колдуна, но полати были свободны. Поймав взгляд княжны, Незвана смущённо и вместе с тем довольно улыбнулась:
— Так дедушка велел.
Мрачно хмыкнув, Мстислава не раздеваясь повалилась на лавку. Если бы не мороз, она ушла бы спать в хлев. Делить кров со свиньями и козами было приятнее, чем с волхвом и его девчонкой. Живот сводило голодной судорогой, и Мстиша с надеждой пошарила в сумке, которую передал ей Сновид. Но княжну ждало разочарование — боярин не догадался положить ей с собой ничего съестного. Сердце тоскливо сжалось. Она знала, что Ратмир бы непременно позаботился о ней. И он бы ни за что не пустил её к Шуляку.
Со вздохом Мстислава натянула вонючую овчину
6. Колдовская избушка.
Мстиша проснулась оттого, что кто-то немилосердно расталкивал её. Едва не свалившись с узкой лавки, она уселась и подслеповато прищурилась. Над ней стояла Незвана. Горящая лучина в её руке почти не разгоняла густой, душной темноты.
— Вставай, полно залавничать. Корове пойло надо отнести.
Сонная растерянность мгновенно сменилась раздражением.
— Так поди и отнеси, — буркнула Мстиша, снова зарываясь в тяжёлую овчину. Почти равнодушно она отметила, что уже не ощущает кислого зловония шкуры, а значит, сама наверняка смердит не лучше.
— Ну уж нет, — раздался неожиданно уверенный голос, сочившийся нескрываемым злорадством. Куда только девалась давешняя робость. — Дедушка сказал, ты теперь мне помогать будешь. А станешь упрямиться и княжеские замашки показывать — прогонит взашей, и ищи своего муженька как хочешь.
Мстиша медленно стянула с головы шкуру и посмотрела на Незвану. Та самодовольно улыбалась, упиваясь неожиданно свалившейся на неё властью. Как ни странно, но вместо гнева Мстислава почувствовала лишь презрение и брезгливость. Напомнив себе, что и этому настанет конец, княжна встала с лавки.
— То-то же, — удовлетворённо хмыкнула девка и повела её к выходу.
Мстиша пошатнулась: её вело от голода и усталости, но Незвана сделала вид, что не заметила этого. Всучив княжне ведро, под тяжестью которого та едва не завалилась набок, она толкнула дверь, указав рукой куда-то в темноту, и, оставив Мстиславу на морозе, быстро скрылась в избяном тепле.
Некоторое время Мстиша потерянно озиралась, чувствуя, как пальцы потихоньку примерзают к мокрой ручке, а плечи, на которые она даже не успела накинуть шубы, начали подрагивать. Княжна судорожно вздохнула, и студёный воздух обжёг грудь. Глаза немного привыкли к темноте, и она сумела различить очертания хлева. Неловко перехватив ведро в другую руку, Мстислава нечаянно плеснула пойлом на сапожок и раздражённо зашипела. Доковыляв до двери, она толкнула её плечом, окатив мерзко пахнущей жижей и вторую ногу. Ввалившись внутрь, Мстиша едва не наступила на курицу, которая с возмущённым квохтаньем выпорхнула из-под её ног и сердито взгромоздилась на насест. Сонная корова перестала жевать и недоумённо уставилась на чужачку. Стиснув зубы, княжна размашисто шагнула к стойлу и, со злостью плеснув пойло в корыто, отшвырнула ведро в сторону.
Её тошнило от запаха назёма и мокрой овечьей шерсти, но одна мысль о возвращении в избу вызывала ярость. Мстиша чувствовала себя грязной, и ей хотелось отмыться от вони, пота, а главное, от мерзких взглядов и слов людишек, этих лапотников, которые возомнили, что имеют над ней, княжеской дочерью, власть!
Что-то ткнулось в мысок сапога, и Мстиша испуганно отскочила, но это был всего лишь кот, ласково потершийся об её ногу. Волна гнева схлынула, и княжна опустила озябшие плечи. Нет, они не возомнили. Они в самом деле имели над ней власть. И если Мстислава хотела вернуть мужа, ей не оставалось ничего иного, как смиренно подчиниться. С тяжким вздохом Мстиша поплелась за ведром, которое, как назло, забросила в навозную кучу.