Ни сегодня, ни завтра, никогда!

Грозовая Милана

— Вот же, — выдохнул он и приподнял голову, посмотреть не проснулся ли Санька, но тот спокойно сопел. — Вставай, Лациф. Давай уже. Просто хотя бы с пола встань, — кряхтел он сам себе, пытаясь подняться. Наконец, это ему удалось и, схватившись за край стола, он перебрался обратно на кровать. — Все. Видимо пора.

В отдельной теме, под названием «Сон», он написал всего лишь одно слово: «Сейчас», и чаты взорвались приказами. Верммут, Дардион, Мирга, Лиур и Баклейский советник, временно исполняющий обязанности наместника, начали подготовку к суткам без короля. Города обволокли щиты

и барьеры, создания закрыли окна, двери и притихли, а вместе с ними успокоилась и городская суета. Стража на постах увеличилась. Алекс и Хоске оставили на это время работу в Занкии и вернулись в замок. Рур, почуяв, что щиты поднялись, созвал кротолюдов и отправил в нору. Все должны быть на своих местах пока король спит.

Бетти тихо вошла в комнату и аккуратно вытащила из-под руки спящего Лацифа Саньку. Мальчик заерзал во сне, но все же обнял шею тети и, что-то бормоча, отправился с ней в ее комнату. Верммут наложил печати на двери и окна и, по мановению посоха командующего армии Бессмертных, магические замки щелкнули, и вулкан застыл в ожидании.

Хомгер подъехал к особняку на своем новеньком джипе и тут же был встречен встревоженной парой охранников.

— Чего с вами?

— Одного нет, — доложил крепкий парень с веснушками на лице.

Боб скривился.

— Кого?

— Майкла Калдена. Везде обыскали. Переговорник нашли в кустах. Кажется, он…ушел.

— Правда, что ли? — Хомгер задумчиво свел брови на переносице. «Неплохой расклад, если уж на, то пошло». — Его позиция пустая?

— Никак нет.

— Тогда плевать, — кивнул Боб, — и не трезвонь об этом направо и налево, если проблем не хочешь. «Что ж, вот и прекрасно. Очень даже хорошо получилось. Одной проблемой меньше», — он вошел в холл, прошелся по этажам, осмотрелся, выглянул в окно и застыл. — Да черт тебя подери, придурок!

Этот веснушчатый доложил обо все приехавшему министру. Боб бесшумно взвыл и выскочил на улицу.

— Мистер Гордон, — улыбнулся он, натянув на себя лицо исполнительного угодника.

— Ты слышал о проблеме?

— Ну какая же это проблема, Патрик? Человек не знал ни куда он приехал, ни зачем он приехал. Напугался. Пусть бежит. Я ведь предупреждал что молодняк — это нерабочий материал.

— И все же, найди и избавься от этой проблемы, — прошипел ему министр. — Или этим займется Арчи, только рядом с ним ляжем еще и мы. Неизвестно куда этот полоумный помчался. А если прямиком в полицию?

Хомгер ненавистно поглядел на рыжего парня, испуганно наблюдающего за ними.

— Конечно, министр. Все будет в шоколаде.

Тот удовлетворенно кивнул и направился внутрь дома, а Боб подошел к охраннику и треснул ему так, что у того затылок затрещал.

— Я что тебе сказал, бестолочь! Какого хрена ты хлебало свое открыл!?

Тот растерянно забормотал что-то неразборчивое, а к воротам уже подъехала машина. Черный майбах, одна из трех эксклюзивных моделей 20**-ых годов, и ни для одной из них Арчибальд Содлиани хозяином не являлся, это Хомгер знал наверняка, так как мечтал об этой машине со студенчества. Зато прекрасно знал, что раньше этот красавец стоял в гараже одного из американских бизнесменов, который видимо уже плавает

в Гудзоне брюхом вверх.

Из машины неторопливо вышел высокий итальянец с белоснежной проседью и грациозно прошел мимо Хомгера прямо в дом. Боба задергало. Он махнул веснушчатому, чтобы они скрылись с глаз долой, а сам нажал на телефоне, лежащем в кармане «разрешить» на запрос о геолокации.

«Готово! — послышался голос агента федерального управления по борьбе с наркотиками. — Как и было обещано, аноним запустил распознание местности! Это Уорвик. 50 километров к западу. Выдвигаемся!»

Хомгер не торопился заходить, но привлекать внимания к своей персоне тоже не хотел. После того как люди Арчи обшарили все, он начал орать на парня у черного входа, что тот раззява, какого свет не видел, и пока тот растерянно хлопал глазами, бросил телефон подальше от входа и достал из кармана другой. Набрал номер. Он знал, что министр с него живьем не слезет и поэтому зашел в дом со словами: «…отправить плавать в озеро».

— Извините за задержку, — улыбнувшись своей галантной улыбкой, не уступая в грации и раскованности самому Арчибальду, занял он свое место за столом. — Были дела.

— Дела улажены? — этот чистокровный итальянец сверлил Боба своим проницательным расчетливым взглядом.

Содлиани кроме аристократических манер и ядовитой улыбки имел отличный вкус в одежде. Его костюмчик явно куда дороже костюма Хомгера, да что уж там, даже министр с его нелегальным доходом в миллионы долларов в месяц и тот как будто на барахолке одевался по сравнению с Арчибальдом.

«Удивительно что его шмотки не из шелка круглопряда», — мысленно хмыкнул Боб и, прекратив оценивать его, ответил:

— Можете не сомневаться. Поводов беспокоиться нет.

— Мне доложили, что их девять. Хотя оговаривалось десять человек. Но поводов беспокоиться нет? Значит этот самый повод уже устранен?

— Еще нет. Но дело уже в процессе. Интересный факт, — уставился на итальянца Хомгер. — Вы путешествуете без охраны. Так бережете своих людей?

— Я просто им не доверяю.

Два жесткосердечных и жадных до денег бизнесмена встретились взглядами. Перед Бобом, по сути, сидел его идеал. Тот человек, к подобию которого он уже так много лет стремился сам. Власть, деньги, роскошь и полная уверенность в своей силе. Тот, кому подчиняются, и тот, кого боятся. Обычно все это восхищало Боба, и он старательно укреплял подобные знакомства, но сейчас, по отношению к этому высокомерному итальянцу кроме ненависти он ничего не испытывал.

— Мы все исправим… — испуганно запнулся министр, поймав на себе взгляд Арчибальда.

— Я вижу, как вы исправляете, — произнес крайне деловой итальянец и Хомгера передернуло от его тона.

«Эти нотки в голосе он узнает из тысячи. Недовольство столь влиятельного человека, как Содлиани, может обратиться полнейшим крахом для любого, кто перейдет ему дорогу. И, хоть, он Бобу и не нравился, но заводить такого врага без страховки не хотелось. Сейчас нужно позаботиться о собственной заднице, а уж потом помогать пацану».

Арчибальд подозвал к себе верзилу, что приехал с ним, что-то прошептал ему на ухо и тот, кивнув, покинул их.