Ни сегодня, ни завтра, никогда!
Шрифт:
Майк напугано поглядел на Ловис, он не сразу заметил шприц на полу и след запекшейся струйки крови на руке девочки.
— Что вы с ней сделали? — прошипел он, приходя в ужас.
— Это синяя смерть. Теперь у этой девочки два варианта или сдохнуть следом за тобой, или работать на Арчи, чтобы отработать цену за очередную дозу.
У Майка душа в пятки ушла.
— Вы вкололи ей наркотик?
— О! Это не просто наркотик! Эта превеликая дрянь, от которой нет антидота! Теперь она навечно от него зависима!
Лицо
— Как же я хотел увидеть такую твою рожу, — наслаждаясь ситуацией, осклабился Марко, — а то вечно строил из себя добрячка. Вечно ходил такой невозмутимый! А теперь посмотри на себя, ты же жаждешь меня прикончить!
— Точно, — Майк кивнул. Первые секунды фрустрации прошли, и он перевел дуло пистолета на Марко. — А теперь давай так, чтобы мы не сдохли одновременно, ты посадишь мою сестру за вирт и дашь ей войти в игру, пусть включит звук на всю, я не хочу, чтобы она видела или слышала то, что здесь произойдет.
Марко хмыкнул:
— С чего бы мне делать подобное?
— Я ведь еще живой не просто так. Ты хочешь удостовериться, что я не успел никому ничего сообщить.
— Ты явно не успел!
— А ты явно меня недооцениваешь!
Итальянец немного поразмыслил, сверля Майка пристальным взглядом:
— Ладно. У каждого перед казнью есть право на одно желание, так ведь мы говорили в Сулане, прежде чем разнесли их народец? Усади ее, — гаркнул он на громилу, что держал Ловис.
Тот, недовольно посмотрел на него, но все же послушался, и расслабил руку.
Девочка оказалась ногами на полу. Под чутким взглядом старшего брата она глянула на стационарный вирт в своей комнате, снова посмотрела на Майка и села за вирт прямо тут за столом, подставив свою спину под удар. Ловис запустила игру и надела шлем. Выбрала Бессмертных и нового персонажа, созданного ей не так давно.
— Слышишь, Лов, не оборачивайся, — уверенно и громко произнес он.
Девочка кивнула. Ее руки ходили ходуном. Зубы клацали от страха.
Черная полоса прогресса загрузки достигла своего конца.
— Я буду ждать тебя, братик!
— Люблю тебя, малышка. Передавай привет бабуле! — Майк нажал на курок, пистолет дернуло, пуля вырвалась из дула и понеслась прямо в девичью спину.
В комнате прозвучал выстрел. Секунда и чуть левее позвоночника, в области груди, пижама девочки стала краснеть. Ловис дернулась, вцепилась в стол, но руки ее ослабли, и она рухнула на пол. Девочка сделала несколько прерывистых вздохов и замерла. Зеленый огонек ее игрового шлема переключился на красный.
— Какого!? — ошарашенно взревел Марко, а Майк, тем временем, убил верзилу, что стоял рядом с Ловис и схватил со стола переносной блок. Пуля, выпущенная Марко, просвистела мимо, и Майкл, сбив его с ног, бросился на улицу. Снова раздался звук выстрела и парня
Он взревел от боли, но не остановился. Хромая, побежал к машине, а с левого бока сочилась кровь. Еще выстрел, однако этот не достиг цели. Майк увидел валяющийся на обочине переносной блок, выброшенный Марко, бросил свой и подхватил тот.
Он сел в машину и торопливо нажал на газ. Непрогретые шины задымили на месте и погнали автомобиль вперед. Погоня не заставила себя ждать и вот уже позади черная тачка, несется за ним по полупустой дороге. Майк петлял, выбирая улочки все уже, и в конце концов, потерявшись из виду в городских переулках, остановился. Вылез из машины и, загибаясь, пошел в гущу домов так быстро, насколько это сейчас было возможно. Невдалеке послышался лязг тормозов. Майк старался бежать, но чувствовал, что тело и сознание его подводят.
— Спрятаться! Нужно спрятаться и перенестись!
Парень забился в небольшой угол какого-то дома и раскрыл чемодан, торопливо запустил игру, взял в руки шлем, занес над головой, чтобы надеть, как услышал за спиной:
— Бросай! — и в шлеме появилась дыра от пули.
Майк устало вздохнул. Он положил шлем на землю и медленно, поднявшись на ноги, повернулся. А в блоке тоже появилось несколько дыр.
— Я все думал, что за чемодан ты с собой притащил. Что это за хрень? Ты играть собрался? Это игровой блок?
— Не все ли равно? — Майк поглядел на итальянца, что стоял весь в шрамах перед ним. — Когда ты успел превратиться в это, Марко? Я думал ты такой отбитый из-за войны, все-таки столько смертей. Но ты просто свихнулся.
— Нет желания болтать с тобой. Для начала давай сделаем тебя симметричнее, — и пуля пробила вторую ногу Майкла.
Тот рухнул назад, ударившись головой об чемодан. В полузабытье он попытался приподняться и перевернулся на живот, нависнув над блоком.
— Помнишь ту традицию, — пробормотал парень, пытаясь встать. Наконец, Калден оказался на коленях стоя спиной к Марко и лицом к разнесенному переносному блоку. — Когда мы оставляли пистолет с одной пулей. Свое старое оружие. Помнишь? Ты еще сказал, что это чушь собачья, — повернул он голову к итальянцу, а тот хмыкнул:
— Это и есть чушь. Столько вынести, чтобы потом безвестно сдохнуть в нищете? Хранить пулю, чтобы умереть от нее?
— Ну зачем же умереть, — усмехнулся Майк, — этой пулей ведь и убить можно.
Марко слишком поздно понял. Даже раненый Майкл Калден оказался быстрее, и пистолет, заряженный одним единственным огнестрелом с выбитыми буквами «За жизнь» сделал свой последний выстрел.
«БАБАХ»
Марко упал. В его голове зияла дыра, а Майк еле живой рухнул на спину рядом с ним. Он не мог подняться, да и ползти было некуда. Позвонить не с чего, даже неизвестно сколько сейчас времени.