Ни шагу назад!
Шрифт:
- Что с ним случилось?
– Не понял он.
– Как это? Он же секунду назад был жив…
Сержант Кошкин, муштровавший их в учебном лагере, резкими командами построил взвод и раздал всем боеприпасы. Падавшие время от времени тяжёлые снаряды заставляли отряд пару раз прерывать движение и укрываться в канавах.
- Ложись!
Множество ракет, как взбесившиеся кометы, взмывали в ночное небо, отчего холмистая возвышенность впереди походила на призрачный мираж.
- Немец огня не жалеет. – Отметил Глухов, шагавший рядом с Петром.
– Пуляет в белый свет,
Внезапно из мутной темноты появилась чья-то сутулая длинная фигура с каской, закинутой за плечи, и с немецким автоматом, свободно болтавшимся на груди. Человек резко остановился и, подняв автомат спросил:
- Кто такие?
- Пополнение.
- Ничего не скажешь, вовремя, – пробурчал солдат, назвавшийся младшим сержантом Степаненко.
– Валите за мной.
- А какое у вас положение сейчас?
Пока они как слепые пробирались к окопам, он рассказал Кошкину о тяжёлом бое, который окончился совсем недавно. Степаненко осторожно провёл взвод по овражку между невысоких холмов и скомандовал:
- Стой! – Он кивнул в сторону невнятно выделявшихся на тёмном фоне походных палаток.
– Вот наш штаб.
В нужный момент из них появился молоденький лейтенант и, представившись командиром роты Ивлевым начал хриплым голосом отдавать распоряжения:
- Кто умеет обращаться с «Максимом»? У нас пулемётчика вчера убило…
- Я могу, в «гражданскую» стрелял!
- Фамилия.
- Глухов.
- Отдай свой карабин сержанту! – приказал он.
– Он покажет где пулемётное гнездо… Твой сосед по строю будет вторым номером расчёта…
- Слушаюсь!
Через несколько минут Семён с Петром спрыгнули в мелкий окоп, и почти сразу началось представление. Вместе со шквальным огнём артиллерии выплеснулось жадное пламя, которое, казалось, охватило всё вокруг.
- Понеслось!
Начали рваться тяжёлые снаряды, потом вступили пушки меньшего калибра. Затем послышался вой сокрушительных миномётных снарядов всех калибров, которые кромсали землю. Даже она с её бесчисленными ранами, казалось, пребывала в яростной агонии.
- Это конец, – одна мысль шарахалась в голове Петра.
– Здесь выжить невозможно…
Два несчастных человеческих существа забились в крошечное укрытие, зажав ладонями уши, открыв широко рот, чтобы уберечь барабанные перепонки от взрывов, в ожидании, когда один из этих тысяч снарядов уничтожит их.
- Господи! – молился праведный комсомолец Шелехов.
– Не дай мне умереть… Я такой молодой!
Прошла целая вечность, прежде чем шквальный огонь прекратился так же неожиданно, как и начался. В ушах Петра заломило от внезапной тишины. Когда он поднял голову над краем окопа, то увидел серый туман из едкого пороха и дыма, медленно поднимавшийся в воздух над всей местностью и застилавший собой луну и звёзды.
- Как думаешь, мы остались единственными в живых? – спросил оглохший Глухов.
– Вряд ли кто выжил после такой бомбёжки…
- Не знаю. – Честно признался Шелехов, вытряхивая песок из ушей.
– Кругом земля набилась, даже на зубах хрустит…
Вдруг над цепью холмов взметнулись высоко в воздух белые
- Пехота пошла. – Прошептал хрипло Петя.
- Гляди, мы не одни! – выкрикнул оглохший Семён, показывая рукой копошившихся рядом бойцов роты.
– Немцы точно скоро атакуют, вишь рассветает...
Они приготовили пулемёт и пристально разглядывали равнину внизу, высматривая малейшую движущуюся тень. Где-то нервно застучал один из русских пулемётов и спровоцировал другие, хотя никакого противника пока не было видно. Слышался только низкий, непонятный гул, как будто вне поля зрения крадётся огромный зверь, готовясь к прыжку.
- Идут «фрицы», – лейтенант Ивлев перебегал позади окопов и старался подбодрить оглушённых бойцов.
– Приготовиться к бою… Не робей ребята.
Кругом зажглись красные огни, ужасный сигнал, который предупреждал об атаке противника. Гитлеровцы дружно высыпали из своих укрытий, и бой мгновенно вспыхнул в нескольких сотнях метров слева от них. Они видели смутные очертания фигур, ползущих, как ящерицы, через равнину и вверх по склону. Тогда Глухов положил палец на спусковой крючок и с силой вдавил его.
- Вот вам привет! – азартно кричал он.
– Получите и распишитесь…
Почти в унисон с их пулемётом другие бойцы выпустили очереди трассирующих огней по смутно различимым целям. Размытые фигуры наступавших неотвратимо приближались. Они вдруг выросли, рванулись вперёд, затем снова упали и слились с землей.
- Где же они, – запаниковал неопытный Пётр.
– Как ловко они маскируются!
Его злость от этого открытия возрастала, но вместе с ней росла паника. Он думал, что сойдёт с ума, когда нужно было менять ленту «Максима» или заклинивало патрон. Петька менял ленту за лентой, а тени всё приближались и приближались. Трассирующие пули, выстраивавшиеся огненной цепочкой, в каждом пятом патроне обозначали центр склона и шли вперёд, прорезая равнину.
- Вот гады! – ругался вспотевший Глухов.
– Нащупали нас, скоро накроют…
Трассирующие пули противника находили их собственное укрытие, ударяя по камням на бруствере и улетая прочь к высоким звёздам.
- Вон они!
Нервы уже не выдерживали напряжения боя. Пётр наполовину вылез из окопа и стал бросать вниз одну за другой ручные гранаты. Он левой рукой быстро выдёргивал чеку, потом резко выкидывал вперёд и вверх правую. Пётр так увлёкся, что даже выбросил сапёрную лопатку напарника.
- У нас почти закончились боеприпасы, твою мать! – ужаснулся за его спиной Семён.
- Значит крышка.
- Смотри, там какая-то суматоха… Они отступают!
Невыносимое напряжение мозга на мгновение спало. Однако хитрые немцы начали сосредотачиваться на правом фланге батальона. В считаные минуты опорные пункты оборонявшихся были обнаружены благодаря перекрёстному огню противника.
- Ага, дождёшься.
Противотанковая пушка ополченцев продолжала вести огонь, как часовой механизм, но пулемёты замолкали один за другим, да и огонь из стрелкового оружия тоже прекратился.