Ничего личного
Шрифт:
– Уж не думаю, что Валерий Валентинович будет делать выбор между своей женой и чужой женщиной.
– Дело в том, что Павел Петрович недавно высказал мысль, что жена не должна работать под руководством мужа. А Ирина Сергеевна переложила на него обязанности кадровика. Поэтому я вполне могу потерять работу.
– Вы в ней очень нуждаетесь?
– Это не имеет отношения к делу. Я хочу остаться в магазине, неважно, по какой причине. Мне так надо.
– Ладно, оставим. Не понимаю, зачем вы хотите дать показания против собственного мужа? Тем более, ни за ни против близких свидетельствовать нельзя. Согласно закону.
– Вот
– Вы что, собрались с ним разводиться?
– А вам-то не все равно? – она, наконец, откинула пряди волос, закрывающие добрую половину лица, и ее глаза злобно сверкнули. – Ваше дело покарать. Вот и карайте. Я и на суде готова заявить, что в момент убийства в номере мужа не было. Он был на том самом балконе. Я слышала крик, глухой удар, а через несколько минут в номер вошел Валера. Он был не в себе и ничего не стал объяснять. На мои вопросы не отвечал. Но я-то знаю!
– Что ж, это неожиданно для меня. Больше ничего не хотите добавить?
– Нет, больше ничего… – Она отпила из чашки остывший кофе и уже спокойно, без надрыва спросила: – Что вы теперь будете делать?
– Брошусь с веревкой на Валерия Валентиновича. Вязать. Вы так торопитесь избавиться от мужа?
– Это не ваше дело.
– Как ловко у вас получается: то не мое дело, это не мое дело. Кстати, вы правы: я не следователь. И дело об убийстве Сергеева не возбуждено. Скорее, будет отказ. Доказательств криминала маловато. Прокуратура не будет с этим связываться.
– Значит, моего признания недостаточно?
– Увы…
– Хорошо. – Она кивнула и решительно поднялась со стула. – Вас жена, наверное, уже ждет, а меня Валерий.
– Кстати, а он что же, плаванием не увлекается?
– Почему? Плавать ему нравится. Наверное, занят чем-то более важным, – странно усмехнулась она и двинулась к выходу.
– Сколько я вам должен за кофе? – крикнул он вслед. Татьяна Иванова это проигнорировала.
Алексей пожал плечами: ну, как угодно. А в холле меж тем уже появились Барышев и компания. Александра оглядывалась по сторонам, высматривая женщину, соблазнившую мужа покинуть раньше времени бассейн. Увидев даму, с которой беседовал муж, Александра засмеялась, а Барышев удивленно присвистнул:
– Леха, твое непокобелимое обаяние распространяется даже на самые отмороженные экземпляры! Уважаю! О чем вы шептались вдали от супружеских глаз?
– Как говорится, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Догадайся с трех раз, что не мешало бы оторвать такому любопытному мужику, как ты?
– Ну уж нет! Может, это самая дорогая мне вещь в собственном организме? Кстати, я недоволен: ты неактивно вел себя в бассейне. Халявил, а потом и вовсе сбежал. До обеда еще три часа, пойдем на лыжную базу?
– Только если ты обещаешь, что кататься на лыжах мы будем в собственное удовольствие, а не назло рекордам.
– Ладно, я тебя вслед за женщинами поставлю, замкнешь строй. Пошли переодеваться.
Леонидов на всякий случай обернулся, но Татьяны Ивановой в спортивном комплексе уже не было. Должно быть, пошла собирать компромат на собственного мужа. А еще говорят, что муж и жена – одна сатана! Она – сатана. Он тоже не промах. Только разная сатана, вот такая штука получается!
Погодка на улице, и впрямь, установилась лыжная. Если бы он так не устал, радовался бы жизни. Сбежать, что ли?
В холле коттеджа Алексея ждал еще один сюрприз: на диване со стаканом апельсинового сока в руке его поджидал двоюродный брат управляющего Саша Иванов.
– Можно вас на два слова, Алексей Алексеевич?
– Это так важно? Я на лыжах собрался.
– Всего на пару минут. Наедине.
– Хорошо. Александра, иди, собирай Сережку и мне приготовь теплые вещи. Чтобы не замерз в лесу. Я сейчас.
Семейка Ивановых начинала Леонидова потихоньку доставать. «Я сейчас пошлю его куда подальше», – мечтательно подумал он, шагая вслед за Ивановым-младшим в комнату номер четырнадцать.
– Ну, а у вас что такого важного есть мне сообщить? – спросил он, присаживаясь на застеленную кровать. – Впрочем, догадываюсь: вы хотите заявить, что видели, как ваш двоюродный брат столкнул с балкона господина коммерческого директора. Верно?
– Не совсем так. Видите ли, я не ночевал в своем номере…
– Это я уже знаю. Где же вас черти носили?
– Дело личное: я был с женщиной и не хотел бы ее в это впутывать.
– Что, так серьезно? Она замужем? Вдова?
– Не надо меня сватать на роль героя-любовника. Я не дурак, понимаю, что ростом не вышел, – усмехнулся Саша Иванов. Алексей слегка обиделся: он был не согласен с тем, что невысокий мужчина не годится на роль героя-любовника. Иванов-младший меж тем продолжал: – Я человек мягкий, добрый, но не дурак, а всякий норовит попользоваться. И мне надоело подо всех ложиться. Короче, я был в боковой комнате. Вернее, сначала в холле, потом Валера вышел из своего номера и сказал, что идет поговорить с Пашей. Я пытался отговорить обоих, но коммерческий директор был сильно пьян, а в таком виде он себя не контролировал. Да и братец неплохо принял, и рвался в бой отношения выяснять. Я отговаривал, честное слово! Но брат сказал, что на Пашу управу найдет. Они пошли на балкон. Я же плюнул и ушел к своей девушке: она меня ждала. У меня самого был серьезный разговор. Можно сказать, судьба дальнейшая решалась.
– Ну-ну, – ободрил его Алексей, прокручивая в мозгу: кто такая?
– Когда послышался тот звук, ну, удар, мы сначала ничего не поняли. Подумали, что спьяну кто-то стол уронил. Хотя удар был глухой. Через несколько минут я выглянул в холл на всякий случай: там, у стола лежал Паша, а Валера, нагнувшись, у него пульс щупал. Когда меня увидел, то испугался.
– Ничего не сказал?
– Сказал: «Не думай, это не я его толкнул». Вот что сказал. А кто тогда? Больше никого не было. Манцев, правда, спал на диване, в холле, но он был пьян в стельку. Вряд ли чего-нибудь слышал. Голову, во всяком случае, он не поднял.
– Значит, Манцев?
– Да ничего он вам не скажет! Если до сих пор не выразил желания, значит, ничего не помнит. Стал бы он Валеру выгораживать? Он же к Ольге неравнодушен, а та братца просто ненавидит!
– К Минаевой, что ли?
– А то к кому же?
– А она?
– Эта девушка не про нас. Высокого полета птица. Костик зря слюни пускал. У нее он был на коротком поводке, но в роли «давайте будем просто друзьями».
– У Ольги кто-то есть или она в ожидании корабля с алыми парусами? Принца на белой лошади?