Ничего личного
Шрифт:
– И с каким! Я после рождественских каникул занимаю должность управляющего в магазине, – важно сказал Саша. – А Паша меня уволить хотел. Ха-ха! Кстати, спасибо тебе, Леонидов.
– За что?
– За Ольгу. Давно надо было открыть ей глаза. На Манцева, на Пашу. Хорошая девочка, только с большой дурью. Здорово ты избавил ее от иллюзий! Хвалю. Я все не решался подступиться. Думал, пошлет, куда подальше, а теперь в самый раз. Шлюха из нее классная выйдет. Ленке до нее далеко. То есть Норе. Кошка облезлая. Ты, Леонидов, как всегда, прав. У тебя есть вкус. Уважаю! Ольгу только приодеть, сережек-колечек навесить, и можно А в такой тарантас запрягать!
– То есть?
– От меня двоюродный братец не скрывал свою задумку с фальшивыми счетами. Ты думаешь, какое они имели в виду подставное лицо? Мое. Это ж надо: мое лицо – подставное! Только Валера меня совсем за дурака держал. Когда он на балкон пошел с Пашей калякать, я Ольге шепнул, чтобы она послушала, какой Паша ей верный и, заодно, насчет его благородства. Дверку-то в одной из комнат мансарды я предусмотрительно оставил открытой.
– Зачем? – спросил Алексей.
– Ну, во-первых, мне нужен был свидетель, чтобы заложить Валеру Серебряковой. Мне бы одному она не поверила, это само собой. А Ольгу Ирина Сергеевна уважает. За порядочность. Я бы сразу вышел в герои и избавился бы от необходимости жениться на этой белобрысой кретинке, к тому же беременной бог знает от кого. Мой братец вылетел бы с треском. Красть они собирались по-крупному, Серебрякова бы не простила. Это, во-вторых. И в-третьих, лишил бы девочку ненужных иллюзий. Пора ей уже, как вы правильно давеча выразились, переходить ко взрослому либерализму. Это мне очень понравилось. Надо записать, умные мысли всегда пригодятся. Я их запоминаю, ты уже в курсе. Может, где-нибудь в обществе блесну?
– Ну ты сволочь!
– Сволочью у тебя уже Манцев заделался. А я будущий большой человек, а большие люди называются красивым словом – господа. Я – господин Иванов.
– Большие люди – это большие сволочи. Я тебе морду сейчас набью, Иванов!
– Да бей! Синяки украшают мужчину, а мне сейчас к Ольге идти.
– Значит, ты и есть на фирме серый кардинал? Кукловод, который за ниточки дергает?
– Вроде того, – скромно сказал Саша.
– Все видел, все знаешь?
– Ну, допустим.
– Кто убил Пашу?
– Сам догадайся. Блесни. Не ожидал я, что так все обернется, пришлось переигрывать по ходу. Мне трупы-то не нужны, зачем на похороны тратиться? Серебрякова добрая, наверняка все захочет оплатить за счет фирмы, а фирма теперь моя, так что каждую копеечку жалко.
– Ну, насчет того, что твоя, ты погорячился. Есть еще Костя Манцев, у него должность покруче твоей будет.
– Его Нора быстро проглотит, пойдет по Пашиному пути. Потенциал у Костика хороший для такой неприятной перспективы. А когда он А в долгах завязнет, я его прижму. Серебряков покойный хороший рецепт в наследство оставил: как иметь рабов при том, что рабства уже несколько веков не существует. Официально. Моя конечная цель – слияние верхних и нижних. Под единым руководством. Моим. Уговорить Серебрякову пустить в свободную продажу акции фирмы и выкупить контрольный
– А где деньги на покупку акций?
– А я человек экономный, хе-хе. С зарплаты накоплю.
«Издевается, – догадался Алексей. – Наверняка задумал какие-то махинации со счетами. Вот гад! Тебе-то что? Твое это? Пусть Серебрякова думает!»
– А разве твои траты на Ольгу не обернутся большими долгами? – с усмешкой спросил он.
– Да Ольга теперь землю будет грызть, чтобы Косте отомстить. И Норе. Она сама мне будет помогать фирму к рукам прибирать, так что насчет того, что ее скоро уберут, ты здорово ошибся. Надо пойти девочку утешить и предложить покровительство.
– Посмей только!
– А это уже не тебе решать. Ты свое дело сделал. Сколько я тебе должен? Запиши на мой счет, придешь, когда кабинет отремонтирую.
Вот тут уже Алексей не выдержал. Издевается, гад! Чувствует себя безнаказанным! Он слетел с дивана и накинулся на будущего управляющего, который стоял, опершись на спинку дивана. Поскольку Иванов-младший был мужчина субтильный, Алексею удалось стащить его вниз, на диван. И пару раз хорошо смахать по, пардон, лицу. Со стола посыпалась грязная посуда, звякнуло стекло.
Но Иванов неожиданно начал сопротивляться. Завязалась самая настоящая драка. Алексей вконец разозлился.
– Убью, – выругался он.
Удалось провести захват и удушающий прием. Иванов захрипел:
– Пусти, у нее же таблетки…
– Какие таблетки? – он слегка разжал руки, наложенные на шею будущего управляющего. Тот мгновенно напрягся и вывернулся ужом. Алексею показалось, что в его субтильном теле вовсе нет костей. Одни хрящи.
– Которые тебе в чай подсыпали. Еще наглотается. – Иванов пытался выровнять дыхание. – Ну, ты больной! Тебе бы в психушку! Чего на людей кидаешься?
– Кто ей дал?
– Манцев, кто, кто.
– А у него откуда?
– Нора отдала.
– Зачем?
– Спроси у нее.
– Вот гадина! Отомстила! За Пашу!
– Остынь, – Иванов на всякий случай отполз на безопасное расстояние.
– Я сам у Ольги заберу, – сказал Алексей.
– Ты свое слово уже сказал, она тебя просто в номер не пустит.
– А тебя пустит? К тому же там еще и Марина!
– Марина давно с Колькой спит. Конкретно у меня в номере. А я, как всегда, в боковушку ушел, вроде получаюсь благородный.
– Вот я дурак! Надо было проверить! И как только ты туда проник? Незаметно для меня?
– А я такой. Незаметный. Ты, небось, других в поле зрения держал. А меня в расчет не принимал.
– Я не хочу, чтобы ты сломал Ольге жизнь.
– Да ей уже другие давно сломали, а я исправить хочу. Откуда ты знаешь, что для девочки лучше? В конце концов, пусть сама выбирает, она совершеннолетняя.
– Да она же никогда тебя любить не будет!
– Любовь – это в наше время неактуально. Чьи слова? Подумаешь, делов-то, ноги раздвигать!
– Я тебе еще сейчас врежу!
– Хорошо, что не все на свете такие психи, – Иванов проворно вскочил с дивана и уже издалека сказал: – Я на тебя телегу накатаю. Твоему начальству. Опишу твои подвиги в этом санатории.
– Ничего мне не будет. У нас в милиции дефицит кадров.
– Зато нервы потреплют. И тебе, и жене.
Алексей тоже вскочил, но Иванов-младший оказался проворнее. Он метнулся к Ольгиному номеру и стукнул в дверь. Алексей плюнул и опустился обратно на диван. Внимательно прислушиваясь к диалогу. Наконец, она его впустила, ключ со скрежетом повернулся в замке…