Ничего личного!
Шрифт:
– Ты не спишь?
– Нет. Я тебя охраняю от драконов.
Она насторожилась:
– От каких?
Я засмеялся:
– У всякой уважающей себя принцессы должна быть парочка злобных драконов. Иначе как ее рыцарю удастся доказать ей свою любовь?
Она хмыкнула:
– Ну, положим, я знаю парочку способов…
Вика ушла в душ. Я подумал, и присоединился к ней.
На зеркальной полочке в ванной я заметил свои бритвенные принадлежности. Обычно они лежали в ванной комнате, примыкающей к кабинету.
Я
– Откуда это здесь?
Вика слегка покраснела и сказала:
– Знаешь, я подумала, что тебе пора перебраться в мою спальню насовсем.
Я повернулся и взял ее за плечи:
– Ты и правда этого хочешь?
Она нахмурилась:
– Тим, ты все время делаешь так, чтобы я признавалась тебе в любви. А сам молчишь. Если бы не Вероника, я не знаю, сколько бы мы еще напутали и накрутили сложностей в наших отношениях.
– Я не умею говорить это вслух. Это плохо?
Она вздохнула:
– Конечно, каждой женщине хотелось бы услышать признание в любви. По всей форме: на белом коне, с цветами, кольцом и клятвами. Но я потерплю, может быть, когда-нибудь это и сбудется. А пока мне вполне достаточно того, что ты так замечательно хорошо ко мне относишься.
Поздно вечером мы поехали за Вероникой. Игроки в лото сидели на веранде. Вика прошла в калитку и подошла к ним. Алексей Федорович доброжелательно всмотрелся в ее лицо:
– Вика, мы так рады видеть вас. Присоединяйтесь, сейчас будем пить чай. Лариса купила английское печенье к чаю, очень вкусное.
Лариса Евгеньевна поднялась за чашками, а мы оба хором стали отказываться.
Хозяйка дома с интонациями, когда-то слышанными, но забытыми мной, весело сказала:
– Пенки от клубничного варенья, господа королевские пажи!
Маринка и Вероника взвизгнули:
– Мы обязательно будем!
Пришлось и нам подсесть к столу. Зато я пристроился около Вики. Она от варенья отказалась, пила чай маленькими глотками. Я залюбовался на нее, и пропуситил момент, когда Лариса Евгеньевна обратилась ко мне. Я вопросительно поднял на нее глаза, а все остальные за столом заулыбались.
Вероника сказала:
– Не обращайте на него внимания, он теперь все время такой.
Я нахмурился, но Маринкина бабушка весело глянула на меня и сказала:
– Звонила Маргоша. Ее знакомый в совершенном восторге от знакомства с Викторией. – Она обернулась к Вике: – Вы взялись за эту работу?
Моя красавица кивнула, отставила чашку и вздохнула:
– В понедельник я выхожу из отпуска. Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Лариса Евгеньевна всплеснула руками:
– Так это мы во время отпуска не давали вам отдохнуть от работы и заказов?
Вика улыбнулась:
– Вы даже не представляете, как помогли мне.
Я про себя подумал: и мне тоже. Но благоразумно промолчал.
– А как же Вероника?
Вика засмеялась:
– Мы с ней хорошо сработались. Она поедет с нами, днем я буду брать ее с собой, а вечером сходим куда-нибудь в ночной
Маринка скорчила отчаянную рожицу, и Алексей Федорович пришел на помощь своей любимице:
– И зачем это? Просидеть прекрасное летнее время в душном и пыльном городе. Вот что, друзья, оставляйте девочку дома. Екатерина Алексеевна присмотрит за ней, а днем они с Маринкой сами себя прекрасно развлекут. Я обязуюсь присмотреть за ними на реке.
Я насторожился и заметил:
– Вероника – взрослый человек, лучше спросить у нее самой.
Вероника задумалась, а потом честно ответила:
– Я думаю, что вам и без меня в городе не будет скучно. Вика как раз разберется со своей новой работой. Если хочешь, после выходных я с вами уеду, а пока мы с Маринкой позагораем. И Санчо одного бросать не хочется, а в городе ему совершенно нечего делать. Он ночные клубы не одобряет.
Алексей Федорович заметил:
– И правильно делает.
Перед сном я зашел к Веронике, уселся на кровать и спросил:
– Ребенок! Ты же не считаешь, что мешаешь нам с Викой?
Она фыркнула:
– Да если бы я тогда не вмешалась, вы неизвестно до чего договорились бы! А сейчас я чувствую, что могу вас на некоторое время оставить одних. Как раз за неделю вы за мной соскучитесь, и всем будет хорошо!
Она обняла меня за шею, и я подышал теплым девчачьим запахом ее волос.
Слегка отстранил ее, потушил свет и, выходя, сказал:
– Я так рад, что ты у меня есть.
Последнее слово всегда должно остаться за ней. Я услышал в ответ на свое признание победно-насмешливое: «Еще бы!»
В воскресенье я еще затемно уехал на рыбалку, усилием воли заставив себя оторваться от Викиного сонного душистого тепла. На свежем воздухе мне сразу стало легче.
Серега уже ждал меня. Мы добрались до станции, взяли лодку, завели мотор и через полчаса были на месте. Небо начинало светлеть.
В отличие от прошлого раза, рыба брала хорошо. В прозрачной воде было хорошо заметно движение темного длинного тела, мощные рывки следовали один за другим. Скоро стало совсем светло, наступила пауза, и мы решили выпить чаю.
Девочки мне еще с вечера навертели огромный сверток с бутербродами. Серега присел, грея руки о чашку, хмуро молчал.
– Ничего не случилось? – спросил я. – Чего ты такой, на себя не похож?
Он поморщился.
– У сестры моей неприятности. Они с мужем два года назад уехали в Россию, к нему на родину. Он на работу устроился, в транспортную фирму. И Ирку хозяйка фирмы к себе взяла, за домом смотреть. Вроде все нормально было, Игорь компенсацию получил, за квартиру взнос сделали. А вчера Ирка позвонила, плачет. Оказывается, Игорь роман завел с хозяйкой, дома не ночует. Она, видно, давно подозревала, а тут хозяйка сама к ней пришла. Говорит, что беременна от Игоря, деньги давать стала, чтобы Ирка с сыном уехали. Татьяна ей сразу сказала: собирай вещи, Сергей тебя заберет.