Ничей (отрывок)
Шрифт:
– Да.
– Туда ныряй.
– Но...
– Ж-живо!
– Ничей скакнул вперед, опустил кулак на дубье, что впередистоящий наперевес держал. Раздался треск, купцы отпрянули, будто от языка огня. Эйяр воспользовался заминкой подался, влево, внес дверь амбара внутрь и мышью юркнул в темень. Обозленный купчина выронил переломанное дубье, разъярился пуще прежнего. Голь перекатная, неподпоясана, стращать вздумала, не в свое дело суется, стиснул пальцы в кулаки и первым обрушился на Безрода. Ничей только ухмыльнулся, встал перед дверью и ссутулился.
Озверевшие
– Получи, подсыл полуночный!
– Валяться тебе, вражина, да с колышком бы осиновым в груди!
– Пошли. И так сдохнет!
– Того - не того, а душу отвели.
Плюнув, купцы разошлись. Эйяр вышел из тени амбара, огляделся туда-сюда, поддел Безрода под руки и вздернул на ноги, подвел к поленнице, усадил на колоду и прислонил к стенке дров. Безрод хрипел, стонал, что-то шептал. Полуночник присел.
– Не би-ить, не би-ить...
– тихонько тянул Ничей.
– не би-ить, нет.
– Боги, могучий Тнир, храбрый Ульстунн, что ж с тобой делать? Куда ни тронь - там отбито. Так свело болью, что и не разогнешься, а начну разгибать от боли помрешь...
– Поставь на ноги.
– прошептал еле слышно Безрод, но эйяр услышал. Осторожно помог встать.
– Распрямляй.
– Помрешь.
– Д-давай!
Полуночник прижал Безрода спиной к своей груди, обнял за плечи, начал осторожно разводить. Ничей глухо стонал, крошил зубы, кусал губы и только под конец страшно закричал.
– Ну вот, слава всем богам! Нашел! из-за угла выметнулся Дубиня и стражники за его спиной. Зеваки стайкой вились сзади, мальчишки и взрослые бездельники, коих на любой пристани пруд пруди. Когда били, близко подойти боялись, охали, ахали издалека. Теперь подошли. Теперь можно. Эйяр напрягся, но Безрода не отпустил.
– Дыши ровно, полуночник. Ошибка вышла. Бочки-то свои у Терпеня заказывал?
– Ну.
– То-то и оно, что Зигзя то ж. И сам Терпень их не различит, и случись же вам и бочки одни и те ж заказывать, и лодьями пососедиться. Поспрошали дюжинников, ну те и сказали, мол, не усекли разницу-то. Ты жив, парень?
Безрод плохо видел, стоят какие-то люди, что-то спрашивают.
– Эге, да парень на ладан дышит!
– Брань выступил вперед.
– Да положи ты его!
– в сердцах рявкнул эйяру. Наклонился над Безродом приложил ухо к груди. Бьется сердце. Жив.
– Не би-ить, не би-ить...
Что? Брань прислушался.
– Не би-ить, не би-ить...
У Здрава охолонуло внутри. Не бить? Сдержался стало быть, скрепился, а разозлись,
– Вот и выходит, что пуще меня княжью честь-то бережешь!
– А к лешему ее, эту честь!
– прошептал Безрод сквозь зубы.
Брань услышал и промолчал.
– А ведь по миру купчин пустят-то. Что один что другой!
– Брань повернулся к Дубине. Тот засмеялся.
– А по мне, так пусть я один и останусь!
– Хитер, старый бобер!
– Не старый. Просто живу долго. А безвинного сроду не бил.
– Отнеси меня к морю.
– шепнул Безрод.
– К морю хочет.
– поднимаясь с колен мрачно буркнул Брань.
– Я отнесу.
– эйяр присел и подхватил Безрода на руки.
– И то ладно. Мне же к княжу дорога. Брань кивнул своим стражникам.
– Ступайте за мной, тетери сонные!
Полуночник нес Безрода за холм через всю пристань. На купцов даже не глядел. А и гляди, и хоть молниями сверкай, громами грохочи - ни одной пары глаз не нашел бы. Попрятались под брови. Купцы лишь шапки в руках ломали да затылками поворачивались, да прикидывали виру. Хорошо не на дружинном сорвались, да и окажись на месте того неподпоясанного дружинный еще неизвестно как дело обернулось бы, может и не с кого было бы виру вздавать-то. Дружинные, они ведь такие, их голыми руками не возьмешь, шкуры не добудешь, а свою потеряешь. Хорошо все же, что тот седой не дружинный, да и как оказаться дружинному-то без пояса, да не при княже? Хорошо! А там, глядишь, полуночники подойдут, и вовсе еще с эйяра виру взыщут. А то и товар отберут.
Эйяр донес Безрода до самого моря, положил на гальку.
– Чего полез-то, дурень? Зашибить ведь могли!
– Так ведь и зашибли.
– Насмерть говорю.
– Пустое.
– Чего сам не бил?
Безрод промолчал. Показал, чтобы встать помог.
– А кто ты таков, парень? Вроде и в сыновья мне годишься, а нынче ты мне заместо отца. Жизнь подарил.
– А никто.
– Безрод морщился, в голове шумело. Вот как отдалась та оплеуха ворожцу, тот же шум в голове, да и головой мотает так же. Трудно еще стоять. Безрод тяжело осел наземь.
– Нет у меня ни отца ни матери, и какого роду племени - не знаю.
– Безрод усмехнулся.
– Может отца и спасал.
Полуночник задумался, ус закусил.
– А годков тебе, парень, сколько станется?
– Тридцать два.
Эйяр недоверчиво покосился, задумался. Почесал затылок.
– Сосед у меня есть. Белый Авнюр. Так что-то около твоих лет тому и пропал у него сынок.
Безрод улыбнулся разбитыми губами.
– Пустое. Ты-то кто будешь?
– Люнддален я.