Ничья по-английски. Исповедь эмигрантки
Шрифт:
Мы ждали возле автобуса, когда мужчина вернулся. Вид у него был довольно жалкий.
— Мне нужна моя сумка, — сказал он водителю. — Я остаюсь.
Вынимая вещи из багажника, он не проронил ни слова. Никто не посмел задавать ему вопросы. Но правда и так вскоре всплыла.
Все оказалось до смешного глупо. Виной всему была ошибка посольства. Мужчина попросил визу с 12-го числа, а какой-то идиот открыл ее с 21-го. Конечно, получив паспорт, следовало проверять даты. Но мужчина этого не сделал. И теперь он должен был остаться здесь, в полном дерьме, потерять билет и все шансы уехать. Что еще обиднее, это было 18-е число, и через несколько дней он мог бы
— Ладно, мальчики и девочки, поехали, — сказал водитель.
— Можете еще раз открыть багажник? — спросила я.
— Что, ты тоже хочешь остаться?
— Нет, просто хочу достать куртку, — я выдавила улыбку.
Вся эта история заставила меня трястись мелкой дрожью, хотя на улице было совсем не холодно.
Вскоре мы уже стояли у польской границы. За ней лежал Европейский союз. А перед ней рыскали злобные польские таможенники.
Эти даже хуже украинских. Наши-то хоть берут взятки и оставляют тебя в покое. А поляки так поступить не могут. Они ведь принадлежат к Европе, с ее строгими правилами и законами. Так что им ничего не остается, кроме как мучить людей по-своему — удовольствия ради. Если проверяющий не в настроении, ожидай полного букета: он залезет в сумку, пройдется своими грязными пальцами по твоему аккуратно сложенному нижнему белью, заберет что-то, если захочет. А тебе придется молчать в тряпочку…
Однажды я путешествовала в Варшаву на поезде. Около полуночи мы, усталые пассажиры, расстелили постели и приготовились немного поспать. Но у нас ничего не вышло. Стоило закрыть глаза, как в купе влез мужик в грязных сапожищах, которыми он принялся топтать простыни, лазая вокруг и осматривая все подряд. Мы начали было протестовать. Но он рявкнул: «Cisza!», что по-польски есть «Тихо!», а в его исполнении прозвучало как «Заткнуться!». Он проверил наши паспорта и попытался отыскать запрещенные вещи. Он поломал боковые панели вагона и оторвал потолок. Стоило мне открыть рот, как поляк на ломаном русском поинтересовался, как мне понравится пробкой вылететь обратно и добавил, что это можно очень быстро организовать. Когда он ушел, наше купе выглядело как после бомбежки. Правда, признаю, что это было все же лучше, чем увиденное мною однажды: задержание подвыпившего пассажира. Его сперва поколотили, а затем выволокли за шиворот из купе. Именно эти воспоминания нахлынули на меня после ухода пограничника.
На сей раз нам также не удалось легко отделаться. В автобус ввалился усатый мужик с овчаркой, который принялся лазать между рядами. От его злобного взгляда у меня мурашки по коже побежали. Он явно намеревался что-то найти. Наверное, недовыполнил дневной план. В такие моменты начинаешь волноваться, даже если на тебе никакой вины нет. Вот и у меня было премерзкое предчувствие.
Не найдя ничего запрещенного, офицер выбрался наружу и потребовал открыть багажник. Затем минут на пять все затихло. И вдруг…
— Кто хозяин красного чемодана? — спросил водитель.
У меня был такой. Опа!
Но, прежде чем я успела ответить, меня опередила другая женщина. Итак, два красных чемодана. На чей же посягал польский таможник?
Оказывается, не на мой. Женщина поспешила наружу, а я облегченно вздохнула. Остальные прильнули к окну. Мы все знали, что сейчас может разыграться очередная драма.
Поляк уже открыл чемодан и теперь требовал
Женщина совершила несколько круговых движений, имитируя втирание мази. Не впечатленный, офицер смотрел на нее с выжиданием. Тогда женщине пришлось открыть тюбик и намазать кремом плечо. Затем она продемонстрировала действие других медикаментов из чемодана. К счастью, среди них хотя бы не было анальных свечей! В результате офицер конфисковал у нее две упаковки таблеток — очевидно, антибиотиков. Ясное дело, в ЕС медикаменты стоили недешево, и таможенники наживались на наших путешественниках как могли.
Женщина не стала протестовать. Она просто хотела, чтобы ее перестали мучить. А офицер тем временем продолжил свой рейд и «угостился» также подарочным набором водки, упаковкой деликатесов и блоком сигарет, которые везла какая-то девушка. После этого, довольный своим уловом, он оставил нас в покое.
И мы, наконец, пересекли границу Европейского союза. Это означало, что теперь можно было расслабиться и вздремнуть.
За следующий день мы проехали Польшу, Германию, Нидерланды, Бельгию и Францию. Все это время я держалась особняком от остальных пассажиров. Дважды мы останавливались на заправке, чтобы перекусить и размять ноги. Поездка сделалась невыносимо скучной. Единственным развлечением в салоне был DVD-плеер, но после третьего фильма он сломался, и дальше нам пришлось ехать в тишине.
Тот, кто никогда не пересекал Европу на автобусе, не может себе представить весь ужас подобного путешествия. Постепенно оно превращается в физические муки. Надпись на сиденьях нашего транспортного средства гласила: «Немецкие междугородные перевозки». Картину дополняли пожеванные, выцветшие занавески на окнах и вздутый пол. Это указывало на то, что автобус, скорее всего, был списан какой-то немецкой компанией и продан на Украину по дешевке.
В Германии никто больше не отважился бы сесть за руль этого динозавра. Кроме того, он изначально не был предназначен для особо длительных переездов. Так лишь, для коротких путешествий из одного города в другой. Поэтому на борту не было туалета, и нам приходилось терпеть до остановки — а она делалась не чаще трех раз в день. Да и спать толком не удавалось, поскольку сиденья назад особо не откидывались. Мне повезло, что я умудрилась занять задний ряд. У меня хотя бы получилось прилечь. А вот другие страдали.
В общем, поездочка получилась та еще. Но бывало и хуже. Говорят, некоторые люди пытались пробраться в Европу вплавь по реке или же вообще в грузовых контейнерах.
Думая об этом, я задремала…
— Проснись, — позвал меня голос.
Я открыла глаза, не совсем понимая, что происходит. Во сне я была дома и играла с собакой, а папа стоял рядом и улыбался.
Парень с соседнего ряда тормошил меня, пока я не вернулась к реальности.
— Мы на границе, — объяснил он. — Приготовь паспорт.
Еще одна граница! Да чтоб вам, подумала я, зевая. Это было невыносимо. Мое тело отказывалось мне подчиняться. Я практически теряла сознание от усталости, но должна была отправляться на очередной контроль.
Мы прибыли в Кале, последний континентальный КПП перед Британскими островами. После этого будет Ла-Манш, а затем вожделенный английский Дувр!
— Слушайте внимательно, — сказал наш водитель. — Теперь вы должны идти туда, — он указал на невысокое здание. — Вам будут задавать вопросы. Отвечайте вежливо. Четко. Возьмите с собой все документы, приглашения и что там у вас еще есть.