Ничья
Шрифт:
Как и было оговорено, примерно раз-два с месяц она навещала своего «брата», успев привязаться к нему за несколько лет. Мальчик рос очень смышленым, старательно учась, он любил слушать, как Елена читает сказки, и смотреть на нее, буквально загипнотизированный ее хриплым голосом. Ее привязанность к ребенку была взаимной, и он каждый раз с радостью встречал ее дома, бросаясь к ней на руки. Первое время Деймон отказывался ходить с ней, говоря, что это не его дело, но потом, как-то не выдержав, он стал постоянно составлять ей компанию, принося мальчику игрушки и первые книжки,
Спустя много лет ссор и скандалов Деймон с шумом и очередной порцией воплей выбросил из дома все вещи Роуз, пожелав ей счастливого пути и кинув ей деньги на билет в один конец. Роуз, конечно же, начала истерику, угрожая бывшему супругу, но Елена демонстративно порвала бумаги свидетельства брака, смыла обручальное кольцо Сальваторе в туалете и преспокойно сообщила, что больше их ничего не связывает и она может покинуть их дом. Деймон, стоя позади нее, мог только ухмыляться, гордясь своей способной ученицей.
Как Деймон и обещал, он не забросил ее обучение, а наоборот стал тренировать ее еще интенсивнее и жестче. Первое время Елена злилась, пытаясь задеть его побольнее словами, а порой и любым предметом, до которого могла дотянуться в процессе драки. И только после сломанного запястья Елены и вывихнутой челюсти Деймона все неожиданно встало на свои места — они поняли, что могут друг друга калечить, при этом становясь ближе, и это было настолько абсурдно, что все отступило на задний план и неожиданно стало очень простым и понятным.
Они не ладили больше суток, находя повод поссориться и разбить очередную антикварную вещь, так что из их дома практически пропала вся посуда и они начали пользоваться одноразовой, чтобы просто так не тратить деньги на покупку новой. Каждая готовка превращалась в настоящее сражение, после которого мыть приходилось буквально все — начиная с мебели и заканчивая стенами. И им это нравилось: дурачиться, бросаясь предметами и не стараясь казаться взрослее или уравновешеннее, чем они были на самом деле. Они были слишком похожи, но теперь в этом не было чего-то дикого, только ощущение правильности.
Как и планировал, Деймон занимался долгами и деньгами Энзо, усердно разгребая все задолженности брата и полностью разбираясь с его делами, чтобы потом не возникли какие-либо проблемы. Он вбил себе в голову, что Энзо хотел бы, и упрямо корпел над бумаги, мотаясь на стране в поисках бывших партнеров его брата, лично встречался с ними, улаживал все, что мог и что было в его силах, медленно и уверенно вычеркивая имена из списка задолженностей.
Одновременно с этим Сальваторе немного менялся, по крайней мере Елена все больше и больше ловила себя на том, что никогда бы не подумала, что именно этот мужчина когда-то угрожал ударить ее, если она не заткнется. Он купил ей искусственную ёлку, которую категорически не убирал после праздников, и каждый месяц они украшали ее по-новой, каждый свою сторону, после чего устраивали голосование, в ходе которого выбирался победитель, загадывавший проигравшему желание.
Как-то раз по приколу он даже купил ей кольцо, точнее он хотел купить ей подарок на день рождения, но, поняв, что не
И вот сейчас, вытянув ноги на журнальный столик и лениво перебирая рукой в полупустом ведерке с попкорном, Елена смотрит на экран, в сотый раз включив «Унесенные ветром». В это время голова Деймона покоится на ее коленях, и мужчина то и дело лезет рукой за кукурузой, чаще всего роняя ее на пол и чертыхаясь.
— Убирать сам будешь.
— С хрена ли?
— Ты же намусорил.
— Но твоя очередь убираться.
— Значит, это твой коварный план? — фыркает она и спихивает его на пол, залившись смехом. Деймон недовольно потирает плечи и, поднявшись, разминает затекшую шею, после чего косит на нее недовольным взглядом.
— Мелкая, ты оборзела в край. Вот так ты платишь мне за доброту, да? Бессовестное создание, вот просто абсолютно. Ни стыда, ни совести, ни морали. Одна самоуверенность и наглость. У тебя там яйца расти еще не начали, а то я начинаю бояться, что такими темпами ты заберешь мой гардероб.
— Сомневаюсь, что два такие мужика ужились бы рядом, — улыбается Елена и сползает ниже на подушки, поставив ведерко на пол. — И, кстати, если ты не забыл, я уже поблагодарила тебя за то, что ты прикрыл меня перед теми дурами в баре. Но это было не обязательно, я вполне нормально справилась бы и сама.
— Зато ты увидела, как вытянулись их лица, я бы даже сфотографировал, потому что это было слишком эпично, но не рискнул, и так они офигели с того, что у такой, как ты, такой шикарный парень, как я.
— Ты не мой парень, Деймон, — закатывает она глаза, сощурившись, — я слишком себя уважаю, чтобы встречаться с тобой. И мне пока что нужны мои нервы, так что прости, но мой ответ «нет».
— Свои нервы я просрал за эти четыре года, — отзывается он и снова ложится на диван, устроившись у нее под боком, — твоя очередь пришла терпеть меня. Но вообще я иногда вспоминаю, каким ты была ребенком, и, черт возьми, как из тебя выросло вот это?
— Уж что выросло, то выросло, — усмехается Елена и кладет голову ему на плечо, лениво скользя кончиками пальцев по его руке. — К тому же я сильно сомневаюсь, что я тебя не устраиваю такой, какая я есть. С другой бы ты не ужился.
— Кстати, — вдруг спохватывается он и приподнимает голову, пытаясь понять ее взгляд, — а почему ты тогда не ушла? У нас так ничего и не получилось, мы не нашли мразь, которая грохнула Энзо, смирились с тем, что месть не удалась, но ты все равно осталась, хотя могла взять деньги и поехать куда угодно, заниматься тем, что тебе нравилось.