Ничья
Шрифт:
— У меня есть все необходимое, так что прекрати зудеть над ухом, идет? — рявкает тот и ускоряется, завернув за угол. Двигается вдоль загрязненных улиц, поскальзываясь на грязи, и наконец оказывается в тупике рядом с огромным мусорным баком.
В углу, зажатая двумя парнями, стоит Елена, словно пытаясь слиться со стеной, и что-то говорит. Аларик останавливается, настороженно глядя на Деймона, который бросается вперед в тот самый момент, когда Елена, резко толкнув одного парня в грудь, ударяет другого в солнечное сплетение, а потом молниеносным движением достает из-под куртки пистолет. Раздаются два выстрела, и Сальваторе застывает, проскользив
— Твою… мать… — выдыхает Рик, когда два тела падают навзничь, не шевелясь. — Только не говори, что ты их убила, — Деймон вскидывает голову, а потом подходит к двум парням и, опустившись на колени, проверяет их пульс.
— У этого скорее болевой шок, ты в бедро попала, может быть повреждена кость, а второй… — он разгибается и пристально смотрит на Елену, которая почему-то очень спокойно на него смотрит. — Ты убила его.
— И что? — у нее очень странный, глухой и абсолютно безэмоциональный голос, словно ее чем-то ударили. — Они продавали детям наркотики в конфетах, я уже почти месяц за ними следила, пыталась разобраться. Приехала сюда, потому что они праздновать приехали очередную выгодно проданную партию, я флиртом заставила их выйти на улицу, ну и…
— Ты не понимаешь? — Деймон шагает к ней, глядя на нее расширившимися от ужаса глазами. — Ты убила человека, практически не моргнув глазом. Просто выстрелила и убила, даже не подумав и не замешкавшись. Ты наповал убила человека, Елена. Ты это понимаешь хотя бы немного?
— Мне плевать, я тренировалась для этого, — она пожимает плечами и убирает оружие во внутренний карман, отряхнув пыль с куртки. — Ты не понимаешь? Я росла именно для того, чтобы убивать, чтобы разбираться вот с такими мразями, как эти вот.
— Млять, ты… ты реально что ли не догоняешь? Ты убила его, вот просто… бам! — и убила, — Сальваторе все еще ошарашенно смотрит на нее, не в силах справиться с потрясением. — Тебе семнадцать, Елена, ты еще ребенок, ты еще несовершеннолетняя. И ты только что совершила убийство.
— И что ты сделаешь? — нагло интересуется Елена, сложив руки на груди. — Сдашь меня? Посадишь? Донесешь на меня копам? О, ну флаг тебе в руки, может, тогда я перестану мозолить тебе глаза дома. Только вот подумай о том, чем ты тогда отличаешься от меня — ты тоже не святой, ты тоже убиваешь.
— Это другое.
— Нет, нисколько. Ты учился — ты стал убивать. Я учусь и начинаю переходить непосредственно к практике. Это ведь все не игрушки были, не игры и развлечения. Я готовилась к этому с раннего возраста, сначала меня тренировал Энзо, потом ты. Именно ради этого. И сейчас ты решил отступить?
— Тебе это не нужно, — Деймон поджимает губы, с негодованием глядя на нее, и складывает руки на груди, а Елена в свою очередь фыркает и подходит к нему вплотную, нагло глядя ему в глаза.
— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что мне нужно, а что нет? Ты меня практически не знаешь, этих семи месяцев недостаточно, чтобы хорошо узнать человека. Мы ссоримся, тренируемся, живем в непосредственной близости друг от друга, но на этом все. Ты не можешь что-то говорить за меня, Деймон. К тому же, — она вдруг усмехается, и ему становится не по себе от ее ухмылки, — я тебе такой нравлюсь, наглой, самоуверенной, опасной, дерзкой. Потому что я напоминаю тебе тебя, и тебе это определенно нравится. Тебе нравится видеть меня такой и противостоять мне, может быть, тебя это даже заводит… — она не договаривает, потому что Деймон отталкивает ее к стене, сжав ее горло, и Елена,
— Деймон! — Аларик подскакивает к ним и сжимает плечо друга, встряхнув его. — Ты не понимаешь? Она пьяная, она не понимает, что делает и говорит, вообще не понимает, — тот хмурится, и по его лицу медленно растекается понимание, и Деймон отступает, проведя пальцами по губам. Елена хихикает и закусывает нижнюю губу, наклонив губу набок.
— Должна признать, ты даже немного сексуален, когда злишься. У тебя так горят глаза, что так и хочется заняться чем-то очень и очень непристойным.
— Я ее сейчас вырублю, Рик, — предупреждает Сальваторе, посмотрев на друга, и поднимает брови, — серьезно. У меня руки чешутся врезать ей так, чтобы синяк остался. Но, знаю, нельзя, так что можешь мне даже ничего не говорить. Я-то трезвый и вполне себя контролирую, так что не бери в голову. Но мне нужна твоя помощь — разберись с этими двумя, пока я дуру эту домой отвезу.
— Чего? — впервые за последние несколько минут выражение лица Елены меняется, и она недовольно хмурится, одновременно пошатнувшись. — Какой домой? Я отдыхаю тут вообще-то. У меня выходной, отпуск, викенд, как хочешь, но я никуда не пойду.
— И что я с ними делать буду? — словно не слыша ее, интересуется Рик и пренебрежительно смотрит на тела возле ног. — Куда я их дену? Ну, труп, допустим, знаю куда — куда обычно. А вот с живым… Ну привезу я его в больницу и что скажу?
— Мне срать, правда, — отзывается Деймон, пожав плечами, — главное, чтобы улик не осталось. И, да, думаю, ты понимаешь, что нужно вытащить пули, потому что они именные, а, как я понял, эта дрянь стащила мой пистолет.
— Я, вообще-то, еще тут, — подает голос Елена, но он даже не смотрит в ее сторону. Заметив выражение лица Аларика, он закатывает глаза и, опустившись на колени, достает из кармана складной нож, потом аккуратным, явно отработанным движением извлекает из тел пули и, убрав их в карман, распрямляется.
— На одну проблему меньше. Тебе лишь нужно разобраться непосредственно с телами.
— Что мне с живым делать-то, млять?!
— Да хоть убей! — фыркает Деймон, равнодушно посмотрев на него. — Мне плевать, кто он и что. Может, сам сдохнет, но здесь их быть не должно. И, твою мать, Рик, мы туеву хучу времени живем такой жизнью. Откуда такие тупые вопросы? Включи мозги и вперед. А ты, — он поворачивается к Елене и кивает на дорогу, — живо в машину.
— Я сказала «нет», Деймон, — она скрещивает руки на груди и вскидывает голову, — я никуда не поеду с тобой. По крайней мере сейчас. Я останусь здесь и продолжу развлекаться. И ты не имеешь права мне указывать.
— О, как раз имею, — он хватает ее за локоть и несильно встряхивает, прижав ее к себе. — Потому что ты, по факту, мой ребенок, причем несовершеннолетний, и я имею полное право указывать тебе, что делать. К тому же, я, конечно, не знаю, в чем заключается твое понимание слова «развлекаться», но если тебе так хочется с кем-то потрахаться, а здесь, я тебе гарантирую, не пройдет и получаса, как это произойдет, могла бы обратиться ко мне, и мы все бы уладили. А сейчас мы идем домой, — он сильнее сжимает ее руку, и Елена разворачивается, намереваясь ударить его по лицу, но Деймон перехватывает ее запястье и выворачивает его, заставив девушку вскрикнуть. — Никогда больше так не делай, — шипит он ей над ухом и буквально тащит к машине, не давая возможности остановиться.