Ничья
Шрифт:
— Это так мерзко… — Елена проводит руками по волосам, кусая губы, и поднимает на него огромные от испуга глаза. — Это правда? Это правда происходит со мной? Я убила человека, я напилась, я отвратительно себя вела…
— Знаешь, — Деймон делает паузу, словно обдумывая то, что хочет сказать, — то, что было прошлой ночью, конечно, было ужасно. Но я понял одну очень важную вещь, которая многое изменило — ты уже не ребенок, Елена, как бы не мне хотелось этого признавать, ты действительно больше не ребенок. И теперь, кажется, мне нужно изменить отношение к тебе.
— Деймон…
— Нет,
— О, ради Бога! — Деймон закатывает глаза и недовольно смотрит на Елену, когда та, на ходу убирая пистолет во внутренний карман, пытается расправить взлохматившиеся волосы. — Я же просил тебя без крови!
— Прости, он сопротивлялся, — она рывком стаскивает с него кожаную куртку и запахивается в нее, скрывая кровавое пятно на груди, — и вообще у него был электрошокер. Что я могла поделать?
— Вырубить его.
— Я вырубила. По крайней мере я пыталась.
— Елена!
— Поехали уже, — она надевает шлем и залезает на мотоцикл позади него, обхватив его туловище руками, — я дико хочу напиться после того, как нам отвалят деньги за этого отморозка. А отвалить должны много.
— До сих пор не могу переварить тот факт, что ты стала моим другом-собутыльником после свадьбы Рика, но я тоже хочу надраться, так что поехали.
Время пронеслось слишком быстро. Вроде, только вчера Елена впервые переступила порог дома Сальваторе, а уже она успела отметить свое двадцатиоднолетие в компании этого безбашенного человека, который в прямом смысле этого слова вколачивал в нее, как правильно жить. Он никогда не был с ней мягок, никогда не скрывал от нее правду и никогда не старался показать мир или себя лучше, чем он есть в реальности. И она была благодарна ему за это, за правду и за широко открытые глаза на происходящее.
За эти годы она изменилась, она действительно повзрослела и стала человеком, которым всегда хотела быть. Человеком, которым ее хотел бы видеть Энзо. Между тем его имя всплывало в их разговорах все реже и реже, иногда днями они вообще не вспоминали о нем, живя настоящим и не оглядываясь назад, оставив все в прошлом.
— «Кровавую Мэри» и бурбон, — сразу же бросает Елена, бухнувшись за барную стойку, и кидает скомканную купюру, подмигнув бармену, — и побыстрее, сладкий. Я не люблю ждать. Так что шевели булками, а то никаких чаевых.
— А Вам…
— Трахаться не будем, но пить можно. Быстрее!
Его сдувает с места, и она высокомерно фыркает, скрестив руки на груди. Музыка гремит по ушным перепонкам, но она ловит от этого кайфа, привыкнув слушать рок на максимум. Она может часами гонять с Деймоном на мотоцикле или машине под орущие произведения Skillet или Nirvana, получая нереальное удовольствие.
Она сама того не заметила, как окончательно и бесповоротно стала копией Деймона, предпочитая кожаные куртки, темную
— Как мило, — слышится со стороны, и Елена, обернувшись, видит троих девушек, на которых столько розовой одежды, словно они сбежали из магазина кукол.
– Что, черный до сих пор в моде?
— А побег Барби уже сняли в кино? — легко осведомляется она, выгнув бровь, и делает глоток. — Думаю, вы бы прошли на главные роли без кастинга, сразу же контракт на несколько лет, потому что это прям ваше.
— У, у какого-то острый язычок, — надменно фыркает девушка в короне и выгибает накаченные губы. — Зато в таких, как нас, влюбляются парни, а у такой, как ты, есть надежда только на себя и какого-то отчаявшегося идиота, который готов уже на все.
— У тебя хоть парень-то есть? — вскидывает бровь другая, выдувая пузырь жвачки. — Сомневаюсь, что такую стерву кто-то может выносить дольше, чем одну ночь. И весь этот черный… Тебе сдохнуть еще не пора? Кажется, у готов это смысл жизни.
— Малыш, ты уже заказала нам выпивку? — неожиданно из-за спины появляется Деймон и, прижав Елену к себе, крепко целует ее в висок, по-хозяйски положив руки на ее бедра. Потом поднимает глаза и с нереальным равнодушием смотрит на застывших от удивления девушек. — А что, силикон еще популярен? Какая жалость, а я-то уже решил, что все экспонаты выставили в музее Мадам Тюссо, чтобы не повадно было. Однако нет, три модели сбежали. Помочь найтись? — в его голосе скользит намек на угрозу, и их как ветром сдувает.
— Мой герой, — усмехается Елена и сбрасывает его руки, развернувшись на стуле. Деймон насмешливо отвешивает ей поклон и, сев рядом, делает глоток бурбона, разве что не заурчав от наслаждения.
— Что за курицы?
— А тебе не плевать?
— Просто решил помочь тебе, детка.
— Не стоило, — пожимает она плечами и опрокидывает алкоголь в себя, — но все равно спасибо.
— Обращайся.
Несколько секунд они сидят молча, однако не испытывают при этом какой-либо неловкости. Они уже настолько привыкли друг к другу, их повадкам и привычкам, что им даже не нужно говорить, чтобы понять, что хочет сказать другой. Приподнятая бровь, хмурый взгляд, легкое пожатие плеч, глубокий выдох, движение губ — и они уже успели обсудить всех людей в баре, решив, что нет кандидатов на роль друзей, так и личностей, от которых можно было бы избавить мир.
— Планы на завтра? — лениво интересуется Елена, положив голову ему на плечо, и Деймон фыркает.
— Как и в прошлый раз, Пинки, попробуем захватить мир, — усмехается он и кладет руку на ее плечи. Она улыбается и прикрывает глаза, расслабляясь.
====== 27. Выросшая. ======
Вроде бы три года — не такой уж и большой срок. Но все зависит от места и характеров людей, которые жили рядом все это время. И сейчас, возвращаясь мыслями в прошлое, в первые месяцы их общения, Елена не могла перестать усмехаться — сколько же времени они потеряли просто так прежде, чем нашли общий язык.