Ниенна. Благословленная Смертью
Шрифт:
У Ниенны перехватило гортань, мигом накатили собственные переживания, до сего дня успешно подавляемые. Она села на лавку, тоже новую и тщательно обструганную, и заревела.
Что она оплакивала? Свою боль, покалеченное тело, почти иссякнувшую силу? Мать с отцом, что так и не поняли, почему она сбежала из дома и отказалась выходить замуж за старого маркиза, который был для шестнадцатилетней девчонки страшнее эльфовской богини Тридамат? Или любовь, которой никогда в ее жизни не случится, ибо напророченного мужика с огненным сердцем не существует на белом свете?
Горе деда Ерохи, странного старика, который сам то ли человек,
Когда некромансерка очнулась и подняла голову, солнце уже клонилось к закату. Она ахнула, торопливо вытерла слезы и побежала к выходу, потирая бурчащий с голодухи живот. Обещала прийти на завтрак к старосте, а явится в лучшем случае к вечерней трапезе, хороша гостья!
Нехорошее предчувствие кольнуло Ниенну еще на выходе с поля. Отсюда по прямой дороге до околицы оставалась от силы половина версты. Но уже было слышно, что в деревне ни звука. Не мычали коровы, не визжали дети, не ругались нецензурной бранью мужики, возвращавшиеся с покоса, не пели о любви девки.
Некромансерка вбежала в ворота, едва переводя дух, и с ужасом поняла, что предчувствие ее не обмануло. Растерянно оглянулась по сторонам. Где боевики? Где Азали с Гердой?
– Внученька, – вдруг тихо позвал ее дребезжащий старческий голос.
Она обернулась и увидела сидящего в кустах деда Ероху. Судя по лицу, тот тоже недавно плакал.
– Беда, внученька, старый барин при смерти, – торопливо начал он рассказ, выбираясь с кряхтением из зарослей чертополоха.
– Не может быть! – ахнула Ниенна. – Он поправлялся, я ему с утра лекарство носила!
– Господин Сапек так сказал, – развел руками старик. – И заявил, мол, перед смертью барин хочет деревенским раздать имущество, чтобы за упокой его души Всеблагому Левию молились. Вот и пошли они, я тут один остался… Мне чужое ни к чему, злато-серебро тем более.
– А наши боевики? А Герда с Азали? – опешила некромансерка.
– Тоже ушли, за порядком следить и от чудища спасать, в случае чего. Не нравится мне это, внученька, ой, не нравится…
Ниенна застыла на месте.
Альбрехт с утра ставил защитные заклинания в границах околицы, ни один некромансер бы не пролез. А управляющий явился и увел всех людей из безопасного места!
Ниенна задрожала так, что лязгнули зубы.
– Дедушка, ваш господин Сапек и есть некромансер, – прошептала она. – Не в усадьбу он их повел, добро делить. А за сокровищами барскими. Жертву принесет массовую, и откроется ему место, где зарыт проклятый клад. Я с утра была у Репняных, противоядие давала. Видать, он понял, что вот-вот старый барин с сыном на поправку пойдут, и затея его провалится. Потому и решил одним махом убить всех зайцев. Деревенские окропят своей кровью землю, некромант получит золото, а обоих Репняных в кандалы да на казнь – за то. что допустили массовое убийство на вверенной им земле…
Некромансерка опустилась в траву и закрыла лицо руками.
– У меня почти нет сил, я калека! – снова заплакала она. – Я полгода назад богиню Тридамат в небытие
Старик молчал. Затем Ниенна почувствовала, как сухая узловатая рука гладит ее по голове.
– Не реви, внученька. Будем обходиться теми силами, что у нас есть. И твоими умениями.
– То есть? – удивилась некромансерка, вытирая глаза.
Старик смотрел на нее с грустью – и странной надеждой.
– Сейчас не надо сражаться с богиней и освобождать призраков, деточка. Подними из могил семью мою, томятся они в плену много дней. Не выпускает их земля, скованная чужим заклинанием.
– Неупокоенных мертвяков создать и выпустить?! Да вы, дедушка, никак ополоумели? Вы представляете, что случится, если вдобавок к некромансеру по округе будут ходить упыри или еще кто похлеще?
– Там не мертвяки, – покачал головой старик. – И других вариантов нет. Пойдем скорее, иначе случится беда.
– А что же там, в тех могилах? – Ниенна вскочила на ноги и ринулась за стариком. Тот поспешал на удивление быстро для человека, у которого одна нога – деревянная.
Дед не ответил сразу, торопливо ковыляя через репяное поле к кладбищу. И лишь один раз по дороге обернулся.
– Там наше спасение.
*
Еще на подходе к кладбищу Ниенна поняла – что-то не так. Дошло спустя лишь минуту, непростительно долгую в их с дедом Ерохой ситуации.
По кладбищу брели, раскачиваясь на полуистлевших ногах, немертвые. Были среди них и совсем усохшие мумии в тряпье, в котором с трудом угадывалась военная форма прошлого столетия, и босые селяне, у которых из нажитого добра был лишь худой сюртук, и свежераздувшиеся, еще истекающие кровью и гноем девицы – все, как одна, с дырками в груди.
Ниенна едва успела прыгнуть с тропинки в канаву около забора жальника, дернув деда за собой. Тот упал и неловко покатился через скошенную траву, но приземлился удачно – на здоровую ногу.
– Простите, дедушка, но не до церемоний. Сожрут вас твари, и не поморщатся, а у меня не хватит сил и на вашу защиту, и на бой с поганцем. Еще и родственников ваших за каким-то лешим поднимать… Гляньте, вон в той разношерстной толпе их нет?
– Нет, внученька, Сапек их ни за что не отпустит, он скорее еще пару заклинаний сверху наложит, чтобы не выбрались ни за что, – ответил дед, тяжело дыша. – Тебе не надо меня защищать, я для других целей пригожусь. Сбивай заклинания, освобождай моих и набирай силу, твоя подмога друзьям будет очень нужна. Они не справятся с некромансером, сама же знаешь.
– Дедушка, да где ж я возьму столько силы за короткий срок!.. – взвилась в ярости Ниенна, и вдруг замерла. Леденящий ужас пополз по желудку до самого горла. – Нет, ни за что! Вы с ума сошли!
– Да, внученька, – со спокойной грустью ответил дед. – Ведь знаешь, что делать, просто до сих пор мысли такой не допускаешь. Моей крови хватит, чтобы сломить заклинания паскудника, а жизнь заберешь ты.
Ниенна знала темные ритуалы, позволяющие за краткое время накачаться силой под жвак и одержать победу даже в самой нелегкой магической битве. Все они были завязаны на смерти жертвы, что истекала кровью. Ведь именно в крови и заключается жизнь, и потому ее так любят упыри всех мастей. Лиши их живительной влаги, и в скором времени чудища рассыплются в прах.