Никакой магии

Уланов Андрей Андреевич

– Захвачен? Кем?

– Да уж не демонами с красной луны! – раздраженно буркнул Кард.

Словно уловив его мысли, медноглазый паук снова застрекотал, сплевывая на пол белую полоску ленты.

– Ага, вот… численность мятежников точно неизвестна, угрожают взрывом. Командующий округом выслал войска, – дочитал полковник, и, смяв ленту, отбросил ее прочь.

– Все так плохо, сэр?

– Ну как вам сказать, инспектор, – пожал плечами Кард, – скажем, если бы Музыкант взорвал Садингем вместе с Ее Величеством или Хайгейтский дворец во время большого тинвальда, было бы хуже. Но – не намного. Я достаточно ясно

обрисовал ситуацию?

* * *

Человека, выбиравшего место для штабной палатки, наверняка признал бы невиновным любой суд. Во-первых, у него имелась уйма оправданий: была ночь, ветер, по небу плыли тучи, а палатку требовалось поставить как можно быстрее. Во-вторых, любой, кто проводил в обществе лорда Стеггинса хотя бы пять минут, начинал испытывать к нему чувства, весьма далекие от приязни. Что уж говорить о несчастных, кому выпало быть подчиненными лорда «я-купил-себе-генеральский-чин!». Тому из них, кто не испытывал острейшего желания вонзить в обтянутый лосинами командирский зад хотя бы пару иголок, следовало бы перевестись из гусар в «бичующихся» монахов. Ну а в-третьих, если бы лорд Стеггинс не демонстрировал упрямство мифического зверя ишака, не желая озвучить «неблагородную» проблему, он мог бы просто приказать передвинуть палатку на десяток футов. Нет, план мести был хорош, и лично меня не устраивало лишь одно – к сожалению, нет, к моему глубочайшему, с Великий Каньон размером, сожалению, «аромат» овечьего навоза не обладал избирательностью действия. Им «наслаждались» все семеро находившихся в палатке людей – а эльфийка, как несложно догадаться, страдала за троих.

– Вы болван пустоголовый, Никлаф! Полный, законченный пустоголовый болван! О чем вы только думали… если вы вообще умеете думать!

– Я выполнял ваш приказ, сэр! – дрожащим от обиды голосом возразил Никлаф. – Ничего более.

Совсем недавно блестящий во всех смыслах – серебряного шитья на роскошном доломане имелось едва не больше, чем обычных ниток – а сейчас живо напоминавший бродягу из-под Аркского моста, юный корнет чуть не плакал. Даже столь далекому от военного дела существу, как я, было ясно, что бедный Никлаф говорит чистую правду. Но столь же очевидным казался и тот факт, что в нынешнем положении ему стоило бы молча сносить весь поток начальственной брани.

– Мой приказ?! – лорд Стеггинс картинно воздел руки к палаточному куполу. – Святой Тоц, дай мне толику терпения! Мой приказ гласил: «Выдвинуться и рассеять бунтовщиков!» Не «взять неприятельскую батарею» или «разбить пехотное каре», а разогнать горсть мятежников! А что сделали вы, Никлаф?! Я числил вас перспективным, я дал вам задание в надежде, что вы воспользуетесь им, как трамплином, что я получу основание продвинуть вас наверх, заменив некоторых… гхм.

На мой взгляд, сама идея ночной атаки в конном строю на засевших за баррикадами мятежников отчетливо воняла столь почитаемым аранийцами навозом… ой, то есть благородным безумием. «Один идиот отдал приказ, а второй – попытался выполнить», – подумала я и, видимо, довольно громко – слева от меня тихо хмыкнул заводской инженер. До этого я была уверена, что он просто дремлет на раскладном табурете, сдвинув почти на нос мятый и пропыленный котелок. Оказывается, нет…

– Как, скажите мне, – продолжал наседать на корнета Стеггинс, – как вы сумели вырвать поражение

из пасти победы? Пятнадцать убитых и пропавших, два десятка раненых… тридцать восемь лошадей! Моих лошадей, моего полка! И эти наглецы еще орали вам вслед: «Захватите побольше конины в следующий раз!» По-вашему, я выкладываю из своего кармана двадцать тысяч броудов каждый год, чтобы разнообразить меню взбунтовавшейся черни?!

– Но сэр, у меня была одна манипула, бунтовщиков же оказалось не меньше тысячи.

– Вздор! – презрительно бросил генерал. – Как вы смогли посчитать их в темноте?! Да и будь там в самом деле тысяча… хоть пять! Врагов не считают, врагов бьют! В Захребетных войнах бывало, что неполный эскадрон обращал в бегство целую орду орков, а эти дикари были прирожденными воинами, не ровня здешнему сброду.

– У них нашлись даже пушки, сэр, клянусь вам! Как только мы прорвались через ворота, как по нам ударили картечью, а потом принялись закидывать ручными бомбами!

– Еще большая чушь!

– Ну почему же, – Кард наконец выбрал момент, чтобы выйти из сумрака в облюбованном нами углу палатки, – ведь завод сэра Уильяма делает как раз пушки, не так ли?

– Корабельные пушки, сэр! – проскрипел заводчик из-под надушенного платка. – Не думаю, что по манипуле корнета стреляла пневматическая 14-дюймовка. В противном случае мы бы вряд ли получили возможность вновь лицезреть его, даже в столь прискорбном виде.

– О, благодарю вас за столь компетентное разъяснение, сэр. – Кард изобразил намек на поклон и развернулся к стоящему рядом с ним офицеру в черно-коричневом мундире. – У меня больше не осталось вопросов… а у вас, майор?

– Парочка найдется, – после короткой паузы отозвался майор. – Мистер Чемачек, а что вы скажете по поводу пушек у бунтовщиков?

– И соблаговолите, наконец, встать! – повысил голос генерал Стеггинс.

Встать Чемачек не соблаговолил. Он лишь сдвинул чуть назад котелок. Забавно… хотя общее строение фигуры у инженера было типично людское, для чистокровного человека цвет радужки слишком уж смещен к изумрудно-зеленому…

– Почему бы и нет? Сделать из обрезков труб что-то похожее на пушку хватило бы и пары часов.

– Что значит: «похожее на пушку»?!

Этой ночью меня отчего-то тянуло на «птичьи» ассоциации. Сухопарый Олдрин в своем жилете из набивного шелка с красной опушкой напоминал мне овражного грифа, высокий моряк, до сих пор так и не нарушивший обет молчания, казался чайкой, вот-вот готовой расправить белоснежные крылья парадного мундира. Стеггинс же однозначно походил на бойцового петуха: шпоры, яркие перья, криклив, напрыгивает на жертву… вот сейчас, прекратив доклевывать жалкую тушку корнета, он буквально вприпрыжку подбежал к инженеру.

– То и значит, – сказал Чемачек. – Мы прокатываем уйму труб. Нормального заряда они, конечно, не выдержат, но пальнуть на сотню ярдов картечью из болтов и гаек вполне сгодятся.

– А порох? Где они могли взять столько пороха?

– В пяти милях к северу, – инженер указал на подсвеченный зеленой луной полог, – находится Пангасский испытательный полигон. В частности, там проводились ресурсные испытания наших орудий. Пороха у них вполне хватит, чтобы разнести десяток таких заводов.

– Но, – генерал с растерянным видом оглянулся на майора и Карда, – нам ничего не известно…