Никогда_не...
Шрифт:
— Ух ты, витамины? — открыв пузырёк со спиртом, — я понимаю это по запаху, — Артур перебирает пачки с таблетками, и они забавно шелестят.
— Это снотворное! — нервно уточняет Вэл, и я не могу понять, почему он так психует — кажется, успокаивающий душ ни капли его не успокоил.
— Может, выпьешь? — предлагает Артур, тоже замечающий его нервозность. — Что-то тебя до сих пор колбасит, ты не заснёшь так.
— А ты мне не указывай! — огрызается Вэл и я прямо-таки ощущаю новую волну его приближающейся паники. — Я без тебя разберусь, что мне делать!
— Вэл, тогда успокоительного? — подаю я голос, совершенно
Тут же чувствую жжение в разбитом мизинце — Артур прикладывает к нему ватный диск, обильно смоченный спиртом, — и громко втягиваю в себя воздух. Его руки, чтобы успокоить, начинают мягко и в то же время с какой-то упругой силой разминать мои ступни, и следующие слова Вэла доходят до меня с каким-то замедленным эффектом.
— … чтобы он уехал! Это жилье не предназначалось для толпы народа! Здесь, в конце концов, функциональное пространство, которое…
Тепло, идущее от рук Артура, медленно поднимается вверх, к коленям и рассыпается на бёдрах колючими искрами. Я слишком глубоко погружаюсь в это ощущение, чтобы понять, что происходит.
— Что он… — кажется, я даже не почувствовала того, как Артур приложил йод к моей ране, и снова слышу это только по запаху. — Что он хочет, я не пойму?
— Чтобы я уехал, — его голос такой же приглушённый, как и у меня, и на какую-то долю секунды я просто боюсь смотреть ему в глаза — если к этим ощущениям добавится ещё и зрительный контакт, мои мозги отъедут окончательно. А тут же ещё Вэл, я не могу о нем забывать. Мы в ответе за тех кого приручили… Или позвали к себе решать проблемы. Мы в ответе…
И тут я понимаю, что ответил мне Артур.
— В смысле — уехал?! — рывком сажусь на кровати, как раз для того, чтобы увидеть дизайнера, облаченного в кофейного цвета эко-пижаму, с возмущённо вздыбленными волосами, стоящего за спиной Артура. — Ты чего это, Вэл? Совсем офигел?!
— Это ты! Это ты офигела! — снова идёт в наступление дизайнер. — Я хочу, чтобы ты меня комфортила, берегла и охраняла, а не бросала, игнорила, а потом приводила в дом всяких мужиков!
В этот момент он как никогда похож на маленького обиженного мальчика — и я понимаю, что этого не было бы, не наступи ему Артур на какую-то очень больную мозоль. И рассчитывать я могу сейчас только на него и его умение обращаться с капризничающими детьми, которого у него после общения с племянницами побольше моего. Идея, которую он предлагает Вэлу, тут же доказывает мне это.
— Может, мне тебя назад отвезти?
— Да! Отвези меня! Верни в мою нормальную жизнь — туда, куда от вас не летают нормальные самолёты, а вместо поездов ходят грохочущие корыта!
— Ну, это ты далеко размахнутся, — по иронии в голосе Артура я понимаю, что колкости Вэла по-прежнему не пробивают его. — Я тебя назад заброшу. К себе домой. Чтоб тебя там комфортили и охраняли. Мама такое любит, ей сейчас куда-то свои силы девать надо. Может, даже клаустрофобию твою вылечит.
Понимаю, что в ответ на агрессивные попытки дизайнера выжить его, Артур принимается за свою игру — куда более тонкую. Он хочет внушить Вэлу, что у Никишиных ему будет лучше, чем здесь, и желательно, чтобы он сам запросился к ним.
Вот хитрец. Игрок всегда игрок, да, Артур Гордеев?
— Это как — вылечит? — очарованность
— А вот так. Народными методами, — продолжает Артур и я помимо воли вздрагиваю. — Она там какие-то секреты знает, нервных детей с заиканием не раз лечила, с бессонницей. А потом накормит тебя, спать уложит — завтра проснёшься как новый. Я сам не раз такое видел, пока у родителей жил.
Если бы я не знала, что Артур шутит, то сама бы ему поверила, с такой уверенностью он говорит.
Ведь он же шутит, да?
— Это что… — Вэл и вправду озадачен. — Ворожба какая-то, что ли?
— Она самая, — подтверждает Артур, располагаясь рядом с мной, в то время как Валенька продолжает стоять перед нашей кроватью словно школьник у доски — руки по швам, подбородок приподнят, взгляд в одну точку.
— Хорошо… — выдавливает из себя он. — Договорились.
И я не знаю, чего во мне больше сейчас — радости, что мы с Артуром останемся вдвоём, или стыда от того, что я так воспринимаю согласие Вэла. Эгоистка. Ужасная влюблённая эгоистка. Мне все ещё очень тяжело контролировать себя с этим чувством, которое берет надо мной верх и управляет всеми реакциями и жизнью. Почему на такие случаи не оформляется страховка? Это же какое-то чрезвычайное происшествие, помешательство, выходящее за рамки адекватности. Но какое же крутое помешательство, самое лучшее из всех возможных.
— …Договорились, что когда я брошу дизайн, стану этнографом и поеду собирать народные суеверия и сказочки, тогда и отвезёшь! А это случится… никогда! — неожиданно обламывает нас Вэл и, демонстративно разворачиваясь, с очень довольным видом, направляется к бескаркасному дивану, чтобы постелить свой комплект белья. — Чтобы я бросил дизайн! Чтобы я дал выжить себя из своего интерьера! А вот хер!
— Ну что ты с ним сделаешь? — говорю Артуру, поворачиваясь к нему, и медленно провожу пальцем по его бровям, скулам, очерчиваю линию губ — он расслабленно улыбается, ловит мою руку и небольно прикусывает зубами. Смеясь, я одергиваю палец, понимая, что самое трудное на сегодня нам только предстоит.
— Давай спать, — предлагаю, сама не веря в свои намерения. — Тебе надо отдохнуть, ты так долго не протянешь на паре часов сна.
— Протяну, — упрямо говорит он, придвигаясь ко меня ещё ближе и закидывая свою ногу на мое бедро. — Я не устаю с тобой.
— Да ладно тебе, — я смущённо улыбаюсь, хотя сама чувствую то же самое. — Артур… — как бы это сказать так, чтобы не прозвучало слишком глупо. — А это все правда, про Тамару Гордеевну? Ну, что она какие-то специальные методы знает и умеет колдовать?
— Ну, чтоб колдовать прямо — я не знаю. Это все больше по сказочным книжкам тема, как сказал Вэл, — в его голосе слышится неприкрытая ирония. — Но было время, к нам ходили люди, она им что-то шептала, яйцом над головой водила…
— Каким ещё яйцом? — недоумеваю я.
— Обычным, куриным. Считается, что оно все болезни на себя берет.
— Офиге-еть, — тяну я, чувствуя, как холодок нарастающего страха медленно ползёт по спине. Нет, я конечно не верю во всю эту белиберду и колдовство, но само понимание того, что рядом живут люди, для которых наговоры на яйцо и нашёптывание на болезни — вполне обычная вещь, и таких людей много, не внушает мне оптимизма.